Знаем ли мы свои любимые сказки? Скрытый смысл, зашифрованный сказочниками. Читаем между строк

Эстет Уайльд, полный стремления к искусству ради искусства, мог бы многому поучиться в собственных сказках. Ведь на самом деле он - «позор общества» - был полон высоких идеалов доброты, верности, бескорыстия. В сказке «Юный Король» он даже развенчал свой же знаменитый тезис о вседозволенности ради красоты и искусства. «Юный Король» - программная сказка. В ней юноша, которого должны короновать, узнает, что красота и роскошь его королевского дворца, одежд и драгоценностей созданы нищими ткачами, каменщиками, ловцами жемчуга, добытчиками драгоценных камней. И все - ценой изнурительного труда, а часто и самой жизни. И тогда Юный Король, более всего в жизни ценивший «магию и таинство красивых вещей» и желавший «обрести в красоте некое утоляющее боль снадобье, своего рода исцеление», отказывается от всей этой губительной красоты и является на коронацию в бедной одежде с венком из простых садовых роз.

И тогда снова, как и в других сказках, происходит предательство. Придворные, еще вчера восхищавшиеся им и покорные любому его слову, отворачиваются от нищего Короля. И снова Уайльд, не в силах вынести плохой конец, обращается к Богу. И Бог опять входит в сказку. Он облачает юного Короля в божественное сияние, более прекрасное, чем все бриллианты, сапфиры и рубины мира.

Сказки Уайльда, в которых действие разворачивается в волшебных странах или прошлых веках, на самом деле - сказки будущего, ибо они обращены в нарождавшийся XX век. Это проекция и предупреждение для тех, кто еще только будет жить в том страшном веке, где моральные ценности сотрутся, размоются или вовсе перестанут существовать. Это будет век одиночества, предательства, безумных войн. Век, когда вместо красоты станет править уродство, циничные расчетливые сердца начнут истребление сердец горячих и трепетных. В этом мире сама жизнь Человека не будет стоить и трех золотых денежек, как жизнь Звездного мальчика.

Сегодня, глядя на сказки Уайльда с высоты прошедшего XX столетия, видно, что они включают в себя некое универсальное космическое миропонимание. Недаром Уайльд сделал вывод, определивший целый поток философии XX века: настоящая, истинная Красота невозможна без страдания. Об этом его «Звездный мальчик», «Соловей и Роза», «Счастливый Принц». Об этом - судьба всех его благородных героев, у которых в поисках этой настоящей красоты, не выдержав, разорвалось сердце, как у Ганса или карлика Инфанты.

Сам писатель тоже всю жизнь искал истинную Красоту - в книгах, сценических огнях рампы, полетах фантазии, людских взаимоотношениях. Отсюда его метания, стремление найти настоящую «родную душу». И вот он встретил юного лорда Альфреда Бози Дугласа, который и стал острейшей любовью его жизни. Как говорят нам фотографии, Бози был очень красив. Но фото не рассказывают, что он был испорченным, капризным эгоистом. Окружающие предостерегали писателя от этой «дружбы». Но Уайльд к тому времени был уже усталым, элегантным эстетом, который вбил себе в голову, что нашел, наконец, родное сердце, ведь Бози писал весьма хорошие стихи. Он вообще прискорбно плохо разбирался в реальных людях, этот мечтатель-эстет. Бози втянул Уайльда в свару со своим отцом - маркизом Куинсберри. Тот решил обратиться в суд, обвинив писателя в оскорблении общественной морали.

Друзья посоветовали Уайльду уехать на континент. Но писатель был уверен, что по отношению к нему, любимцу света и публики, известному литератору, общество проявит не просто снисходительность, а понимание. Бегство же он счел трусостью. Он так и не сумел осознать, что был лишь забавной игрушкой для столь любимого им высшего лондонского света. Ни один из его сановных покровителей не проявил ни капли лояльности. Все, кто восторгался его дерзким эстетством, шарахнулись от него. Даже, казалось бы, верные навек друзья предали его, став свидетелями обвинения. В том числе и обожаемый Бози.

Они засудили его. Человеку более высокого социального происхождения и положения все сошло бы с рук (как частенько и бывало). Но поэта они осудили за «оскорбление общественной нравственности». Приговор - два года каторжных работ.

Уайльд не сломался. В тюрьме он задумал свои самые знаменитые строки - «Балладу Редингской тюрьмы» - уникальное эмоциональное обвинение «порядочному» обществу и его законам. Еще «Послание в тюрьме и оковах», позже названное по первой строке 129-го псалма «Deprofundis» («Из глубины взываю к тебе, о Господи»), состоящее из одной обжигающей истины и написанное, между прочим, «дорогому Бози». Он простил Бози его трусость, бессердечие и даже то равнодушие, с которым тот столкнул в яму своего «обожаемого наставника».

Но, выйдя на волю, Уайльд не сможет опубликовать «Балладу Редингской тюрьмы» под собственным именем, и она выйдет под псевдонимом «С.3.3». Странный псевдоним расшифровывается чисто тюремно: блок тюрьмы С, камера 3, этаж 3.