«Знаю человека во Христе...»: жизнь и служение старца Софрония, исихаста и богослова

— Нужно отличать неврологию от психологии. Невропатологи приносят большую пользу телесному здоровью, так как с помощью определенных лекарств стабилизируют психическое состояние человека. Однако они не исцеляют, а просто успокаивают человека. Исцеление же человека начинается с исцеления помыслов — за ним следует и исцеление тела. Таким образом, хотя неврологи с помощью лекарств приводят человека в уравновешенное состояние, они не приносят истинного исцеления.

— Существует огромная разница между православной и западной традициями. Психология приспособлена к западной традиции, и поэтому между ней и православной традицией — огромная пропасть.

— Мнение, что всякий психологический феномен является также духовным, и, соответственно, всякий духовный — психологическим, представляет смертельную опасность. Очень опасно рассматривать психологические проблемы человека как духовные состояния. Подобный взгляд есть богохульство. Мы должны утверждать обратное — что духовная жизнь есть одно, а психологическая жизнь — совершенно другое.

— За много лет жизни в нашем монастыре здесь, в Англии, я не встретил ни одного человека, который бы исцелился с помощью психоанализа, разработанного в западных обществах. Однако мы должны быть справедливыми и признать, что врачи-невропатологи, которые лечат больных лекарствами, более смиренны, чем психоаналитики. Они способствуют человеку обрести свое место в обществе и помогают людям с неврологическими проблемами внутри самой Церкви.

— Духовная проблема — удаление человека от Бога — имеет последствия и для тела. Душа человека может легко со-восстать к новому направлению покаянной жизни, однако, если тело повреждено [грехом], оно медлит сообразоваться новому состоянию. Здесь действует слово Христа: "Дух бодр, плоть же немощна"[611].

В этом состоянии телу, поверженному грехом, можно помочь лекарствами, но окончательное исцеление придет только с исцелением души, с благодатью Божией.

— Святой Григорий Палама жил в кризисную эпоху, когда взошли семена психологии и психоанализа, и поэтому очень важно, чтобы мы изучали его богословие. Православный исихазм есть безошибочный метод исцеления человека.

— К несчастью, те, кто смешивает духовную жизнь с психоанализом, занимают выдающееся место в обществе, и к их мнению прислушиваются больше.

— У психически больного человека страдает не просто так называемое подсознание, но и его ум, который есть око души.

— Когда мы живем духовной жизнью, нам не нужен психоанализ. В наследственных же болезнях помогает неврология.

— Психология психиатров обладает другим "вкусом", совершенно отличным от православного учения, т. е. их антропология совершенно другая.

— В любом случае, полезно рассуждать о связи между психологией и православным богословием.

* * *

В том году беседы со старцем принесли мне особую пользу. Они были посвящены главным образом трем темам: значению и глубине Божественной литургии, учению старца о буддизме и восточных традициях, а также связи между психологией и духовной жизнью. Естественно, среди этих трех тем было и учение старца о Лице-Ипостаси, а также и его личные поиски.

Все эти вопросы помогли мне в моем пастырском служении. Каждый раз я уезжал из монастыря, исполненный дарами духовного понимания, которые я получил от того, кто усердно подвизался всю свою жизнь для стяжания сего духовного опыта. Старец удостоился от Бога редких даров: самооткровение Бога "Аз есмь Сущий", смертная память, хождение над духовной пропастью, дышащей языками адского пламени, ощущение тварности как падения и т. д. Он не только пережил редкие опыты, но и выражал их простым и неповторимым словом.

Я уехал из монастыря "преисполненным духовного пития". Со временем я все глубже проникал в учение старца, который все больше открывал мне тайные стези духовной брани, святого безмолвия и православного богословия.

Однако, как учат святые отцы, после какого-либо великого дара следуют искушения. Это было и с учениками. После горы Фавор последовало испытание — страдания и крест Христов, а после Пятидесятницы ученики подверглись гонениям и искушениям. Следом за восходом солнца следует тьма. То же произошло и в моем случае.

Как только я вернулся в Эдессу, новый митрополит по незначительному поводу запретил мне служить в монастыре Честного Креста Господня в Эдессе, в котором я был духовником.

Старец Софроний узнал об этом и позвонил мне. Сначала он ободрил меня, укрепляя в искушении, а затем постарался подвигнуть меня на исполнение моего давнего желания уйти в пустыню Святой Горы и подвизаться там в святом безмолвии. Естественно, старец советовал мне не вступать в конфликт с митрополитом, так как это причинило бы мне большой духовный вред. В то же время он говорил, что я должен сохранить свою духовную свободу. Старец обладал глубоко церковным мышлением и святоотеческим сознанием.