Знаю, ты хочешь

– А как красиво ты кончаешь, ты бы только видела, – продолжает издеваться мужчина, – вот уж в такие моменты тебе меня точно не обмануть. В следующий раз займемся этим перед зеркалом.

– Может, мы перестанем говорить о сексе?!

– Даже если он сногсшибательный?

– Бомбический, фееричный – да плевать какой! Мне надоело об этом слушать!

– Тогда скажи, куда мы едем? – Улыбается Алекс.

– Я еду навестить брата и сестру, а ты останешься сидеть в машине, понял?

– У тебя есть брат и сестра?

– Сидеть в машине и молчать, ясно?!

– Хорошо. – Соглашается он.

Мужчина похож на довольного мартовского кота. Едва не мурлычет. Похоже, чем сильнее я выхожу из себя, тем лучше у него настроение.

Я оставляю машину на стоянке и иду к школе. Слава богу, успела: как раз звенит звонок с последнего урока.

Макс считает, что я должна оставить свою семью в прошлом. Он за то, чтобы я навещала их не чаще раза в год. Когда муж говорит об этом, все его аргументы звучат так логично, что мне приходится соглашаться, но каждый раз, когда я втайне приезжаю к школе, мое сердце сжимается так сильно, что понимаю – все эти аргументы – полное дерьмо.

– Фил! – Машу рукой брату.

Он уже старшеклассник. Скоро выпускается. Филипп немного стесняется моих проявлений нежности, поэтому, едва завидев меня у основания ступеней, он нехотя прощается с друзьями.

– Фил, привет!

Когда он спускается, я заключаю его в объятия.

– Привет, Ханна.

Он выше меня на полголовы, и его руки определенно стали сильнее. «Сможет постоять за себя» – радуюсь я, вспоминая побои отчима.

– Как ты? Как Тина?

– Все хорошо. – Басовито говорит брат.

– Эй, Ти! – Замечаю я сестренку.

Та сбегает по ступеням и кидается ко мне в объятия. Вот уж кому точно не сладко приходится жить с такими родителями, как моя мать и Роберт. Девочкам всегда тяжелее.

Мы идем на скамейку, садимся, и Тина рассказывает мне о неурядицах дома. «Отец снова начал пить, а мать приносит ему «фунфырики». У обоих рожи уже раздуты, как мячи, – сообщает сестра, – ходят вдвоем, шатаясь, как обмороки».

Филипп поглядывает на нее недобро: он не любит, когда я за них тревожусь, понимает, скольким я пожертвовала, чтобы они выросли нормальными людьми и смогли продолжить свое образование.

Мы разговариваем, делимся новостями, и от взгляда ребят не укрывается, что я постоянно поглядываю на экран смартфона: привычно переживаю, что Макс может позвонить не в самый удобный момент, и на фоне шума школьного двора мне все-таки придется признаться, что я пришла навестить детей.

– Может, мне уйти после девятого? – Спрашивает Тина. – Тогда я смогла бы устроиться в общаге.

– А как же высшее образование? Это будущее. – Возражаю я.

– Денег все равно нет.

– Я найду. Попрошу у мужа.

Брат с сестрой переглядываются.

– Фил поступит в университет, все оставшиеся деньги пойдут туда. – Говорит Тина. – Он съедет, а мне придется одной два года терпеть мать с отцом.

– Я не оставлю тебя одну. – Уверяет Филипп.

– Но ты так ждал этого момента!

– Я дождусь твоего выпуска, – обещает он.

Слушая их, я будто сама снова оказываюсь на этом дне. Вспоминаю, каково это, барахтаться, цепляться за поверхность и каждый раз снова оказываться в этой вязкой жиже безысходности.

– Я постараюсь что-нибудь придумать. – Беру их обоих за руки. – Самое главное для вас сейчас – это думать об учебе. – Затем достаю из сумки всю наличность, какая есть, делю пополам и отдаю детям. – На обеды, на одежду, на что хватит.

– Ханна, не надо, – пытается отказаться брат.

– Всё нормально. – Улыбаюсь я, обнимая его.

– Держи. – Говорит Алекс, когда я возвращаюсь к машине. Он стоит возле водительской дверцы, протягивая мне стакан с крышечкой.

– Что это? – Интересуюсь я.

Беру. Стакан оказывается горячим.

– Кофе. – Отвечает мужчина. – Сходил, взял, пока ты общалась с ребятами.

– Спасибо, – бормочу я.

Состояние у меня сейчас такое, будто меня мешком с мукой огрели по голове.

– А они – симпатичные. – Говорит Алекс, открывая для меня дверцу. – Похожи на тебя.

Я сажусь внутрь, откидываюсь на спинку сидения, делаю глоток и закрываю глаза. Алекс обходит машину и садится рядом.

– Макс не очень-то их жалует. – Зачем-то признаюсь я этому сумасшедшему. – Они для него – то прошлое, из которого я вылезла, и о котором нам лучше не вспоминать.

– Хорошие детишки. – Говорит он, сделав глоток. – Что не так с твоим прошлым, что нужно вычеркивать его из жизни?

Кладет руку на мое колено, и я больше не делаю попыток ее убрать.

Мы молчим, и это молчание кажется очень естественным. Я смотрю на Алекса, и он больше не кажется мне таким уж чокнутым. В его взгляде сейчас плещутся спокойствие, нежность и тихая печаль. Я впервые вижу его таким… не знаю, понятным и простым, что ли.

– О чем ты мечтаешь, Ханна? – Спрашивает вдруг он, опираясь затылком на подголовник.

– Давно уже ни о чем. – Признаюсь я, запивая накатившие слезы горячим кофе. – А ты?

– О тебе.

Нет, он всё-таки тот самый чокнутый! Только немного притихший.

– Ну тебя, – отмахиваюсь я.

– А почему у вас нет детей, Ханна? – Снова прерывает молчание Алекс.

Я почти физически ощущаю, как эти слова виснут камнем на моей шее.