Знак

– Я немного плакала, – призналась, закрыв глаза, когда Кристин раскрыла свои.

– Потому что поссорилась с мамой?

– Она рассказала тебе?

– Нет, – тихий смешок, – скорее пожаловалась на тебя.

Улыбнулась сквозь сон, который понемногу покидал меня. Ничего удивительного. Мама частенько жаловалась на меня Кристин и, как итог, я получала от обеих.

– Она заходила к тебе, чтобы извиниться, но ты уже спала, – прошептала подруга.

Скрип кровати и тихое дыхание Кристин.

Раскрыла глаза, вглядываясь в профиль подруги. Она перевернулась на спину, смотря в потолок. Даже в этом полумраке я могла заметить, что она нервничает.

Вздохнула, прикусив губу:

– Она сказала, что запретит общаться с Люком. Думаешь, она сможет?

Голова Кристин наклонилась в мою сторону. Мои зрачки забегали по бледному лицу Кристин, что теперь попадало под жемчужные лучи луны.

– Всё настолько плохо? – спросила, напрягаясь.

Кристин отвернулась, продолжив смотреть в потолок.

– Выдохни, твой лучик света всё уладил.

– Кто? – переспросила, на что Кристин нахмурила брови:

– Я! – воскликнула, но в голосе слышались теплые нотки, – Я все уладила. Единственный твой лучик.

– А что ты уладила, лучик?

– Твоя мама сказала, что вы ходили на какой-то пикник. Оригинальная отмазка, конечно. В лбом случае, пока мы пили чай, я…

– Вы еще и чай пили? – удивилась, приподняв голову. Сон прошёл.

– Не могла же я отказать твоей маме и от еды тоже не могла отказаться, поэтому да, – хлопнула в ладоши, – мы пили чай. Во время трапезы я убедила твою маму, что ни на какой пикник ты не ходила, а просто была у Люка дома.

– И что я там делала?

– Успокаивала своего парня, который был крайне опечален поведением отца тире шерифа.

Приподнялась на локтях, заглянув в карие глаза:

– Ты так и сказала?

Она кивнула, продолжив смотреть в потолок.

– И она поверила?

– Я могу быть очень убедительна, – со скорбью в голосе произнесла Кристин и прикрыла глаза, словно что-то вспоминает.

А у меня губы растянулись в улыбке, и я опустилась обратно на кровать.

Я засыпала, зная, что мой день испорчен проблемами, которые окружили меня, но стоило проснуться и я узнаю, что некоторые из них решились сами собой. Естественно, не без помощи близких мне людей.

Перекатилась на кровати, сгребая Кристин в объятия. Подруга смешно закряхтела:

– Опять приступ любви?

– Ага.

– Я только забыла одно «но» упомянуть.

Нахмурилась, тут же отпустив подругу.

– Какое «но»?

– Твоя мама сказала, что ради её спокойствия ты должна пригласить Люка на ужин. Для знакомства.

– Чего? Они ведь и так знакомы.

– Это да, но миссис Саттон имела в виду, пригласить его к вам на ужин, для разговора. Основательного.

Раскрыла рот, нервно улыбаясь:

– Она сама попросила?

– Да. Она хочет видеть его завтра.

– Даже так, – прикусила губу, задумавшись, – ладно, мы придем.

– Естественно придете, вы же не хотите перестать общаться, – с горечью в горле прошептала Кристин и закрыла глаза.

Почему она говорит это с такой печалью?

Замялась, повернув голову в сторону подруги. Я не могла подобрать подходящих слов, поэтому мысленно корила себя.

– Кристин, – прошептала, вызвав в ответ мычание, – как ты?

– Всё хорошо, – вздохнула, – всё просто замечательно.

– Я же вижу, что ты страдаешь.

Она промолчала, так и не открыв глаз.

– Я знаю, что не могу ничем помочь и мне, правда, жаль, но, страдания формируют из нас людей. Давай представим, что ты – алмаз, – ресницы Кристин затрепетали и она с удивлением посмотрела на меня, – Смотря на тебя, все видят просто камень, но каждая проблема с которой ты сталкиваешься, каждая причина для страданий действуют на тебя, как огранка. И в итоге, когда ты пройдешь через все трудности, ты станешь алмазом. Станешь цветком, что пророс сквозь асфальт. Кристин задумалась, продолжая молчать. Её зрачки забегали по потолку:

– То что ты говоришь, конечно, может быть правдой, но иногда страдания – это просто страдания. Они не формируют характер. Они не делают тебя сильнее. Они просто причиняют боль.

– И что тогда делать? Доводить себя до нервного срыва?

– Брось, у меня никогда не было нервных срывов.

– Но отметины ты как-то на своем теле видишь. Это нормально? – перестала шептать, немного повысив голос, – С этим нужно бороться и хоть иногда, выплескивать всё это. Иногда нужно плакать, Кристин.

Она тяжело выдохнула и отвернулась от меня, подложив ладони под щеку.

Я села на кровати, согнув ноги в коленях. Мне было больно на такое смотреть. Такое чувство, будто комната заполнилась не только темнотой, но и печалью, что исходила от Кристин. Вытянула руку, неуверенно сжав плечо подруги. Её голос заполнил темноту:

– Не хочу плакать, но я так тоскую. Убежал ли он? Я не знаю. Если он убежал, пусть вернется домой. Просто придет домой.

Словно удар молнии, что расползлась по всему телу, ко мне пришло озарение. Кристин не боялась Птицу, она боялась навсегда потерять Дилана.

– Сколько его нет? – спросила.

– Шесть дней.

Раздался хруст пальцев и я поморщилась.

18:53

Прошел день.