Знак белой лилии

Наполеонов вернулся спустя несколько минут с огромной сумкой, которую он еле тащил. Поставив ее на табурет, он стал выгружать из нее дорогую рыбу, баночки с икрой, грудинку, две бутылки дорогого вина и огромную коробку конфет.

– Вот! – расплылся он в улыбке. – Мне премию дали! – Шура лихо подмигнул Мирославе.

– А Софье Марковне? – спросила она несколько растерянно.

– Маман я снабдил в первую очередь, – гордо приосанился Шура. – К ней сегодня подружки приедут. Так что у них там уже, наверное, в полном разгаре шикарный сабантуй!

– Что же, спасибо, – сказала Мирослава и распорядилась: – Морис, убери в холодильник. Оставь только баночку икры и вон ту шикарную рыбину. А то у меня от одного взгляда на нее текут слюнки.

Немного отдохнув после сытного ужина, Шура пожелал петь, и Морис принес из так называемой Шуриной комнаты гитару.

Настроив свой любимый инструмент, Шура, подмигнув одновременно обоим детективам, запел:

Король французский репу кушалИ подданных своих не слушал.Хотел уехать он в Россию

И жить там долго и счастливо.И наплевав на статус свой,Немедленно седлает клячуИ с непокрытой головойИ день и ночь в Россию скачет.Король не юн, но и не стар.Дальневосточный свой гектарОн получает наудачу!От радости буквально плачет!Из Франции жену и внучкуНемедля выписать готов.

На месте он находит Жучку,Мышей в округе будь здоров!Все дело за котом осталось.Вы скажете, какая малость.Но кот – важнейшее звено!Ага. Нашлось в деревне и оно.Король, влюбленный в репу страстно,Гектар засеет ею свой.И скажет: есть на свете счастье!Простор! Свобода. И покой!

– Ну как? – спросил он, откладывая в сторону гитару.

– Отлично! – воскликнула Мирослава.

– Только во Франции нет короля, – заметил Морис.

– Потому и нет, – ответил находчивый Шура, – что он, бросив корону и Версаль, переселился в Россию. И живет себе, поживает, выращивая наивкуснейший продукт – русскую репу.

Морис на это ничего не ответил, зная, что переубеждать Наполеонова бесполезно.

Через некоторое время Мирославе позвонил Дремов и проговорил нерешительно:

– Вы, Мирослава Игоревна, наверное, не узнаете меня. Вы мне свою визитку оставляли.

– Ну что вы, Иван Максимович, – отозвалась Мирослава, – здравствуйте! Я прекрасно помню вас! Вам понадобилась моя помощь?

– Не совсем мне. Здравствуйте. Тут такое дело, Емельяна освободили.

– Я рада за него, – вздохнула детектив.

– Понимаете, после всего, что произошло, у Емели сознание перевернулось! Он сказал, что так жить дальше не может!

– И что же?

– Помогите положить его в хорошую клинику. Денег я по друзьям как-нибудь наскребу, – умоляюще проговорил Дремов.

– Хорошо, Иван Максимович, – немного подумав, ответила Мирослава, – я помогу вашему другу лечь в клинику, в очень хорошую, – подчеркнула она, – по благотворительному проекту. Денег там не нужно. Но вся ответственность за Емельяна на вас.

– Так о чем разговор! – обрадовался мужчина.

– Я перезвоню вам сразу, как только договорюсь.

Дремов рассыпался в благодарностях.

Мирослава, как и обещала, пристроила Емельяна Крысинского в клинику. А Дремов звонил ей время от времени и сообщал, что его непутевый друг идет на поправку.

Спустя примерно год до детективов дошел слух, что первый муж Андриевской Станислав Владимирович Горчаковский и ее лучшая подруга Жанна Ивановна Томилина, которая, собственно, и помогла Горчаковскому поставить на ноги его детей от Елены, поженились.

– Ура! – сказала Мирослава.

– Надеюсь, что небеса будут благосклонны к их союзу, – добавил Морис, – они заслужили свое счастье.

Судя по глазам кота, внимательно прислушивающегося к разговору своих хозяев, Дон был полностью согласен с ними.