Знак Истинного Пути

Сергей опять встал со стула и подошел к окну с видом на помойку. Машина, стоявшая около мусорных контейнеров, вытряхивала длинной железной лапой их содержимое себе внутрь. Сергей заметил мелькнувшую среди каких-то объедков игрушку и засохшие цветы. «Все равно… Да, убийце вполне могло быть все равно. Тогда он шел убивать не конкретную Илону Ветрову, а любого человека, который оказался бы в доме. Желательно — женщину, потому что ему нужно было обрезать ей волосы. Но и с мужчиной он бы справился. А в таком случае ему нужно было знать не так уж и много: что дверь часто не запирают, что в доме постоянно находятся какие-то люди, что выйти можно через заднюю дверь, а камер слежения нет. Собственно говоря, достаточно даже для неподготовленного человека, а уж если Затрава держит своего мастера для подобных дел, то и подавно».

Удовлетворенно хмыкнув, Бабкин налил в любимую чашку, которую всегда возил с собой, сока и выпил его одним глотком. Пора было приступать к активным действиям.

Глава 9

Утро субботы началось для Наташи с плача Тимоши, которому приснился страшный сон. Успокоив мальчика и уложив его обратно в кроватку, Наташа вернулась в свою комнату и заметила, что Эдик не спит. Притворяется, закрывает глаза — но не спит.

— Эдя, — негромко позвала она. — Ты чего не спишь?

Эдик неумело попытался всхрапнуть и перевернулся на другой бок. Протерев глаза, Наташа взглянула на часы. «Господи, пять утра!»

— Эдик! — толкнула она мужа локтем. — Хватит притворяться, все равно у тебя ничего не получается.

— Почему не получается? — повернулся к ней Эдик.

— Потому что. Ты чего не спишь, спрашиваю?

— Не могу заснуть, — признался Эдик, усаживаясь на кровати. — Только задремлю, и… — он запнулся, — мертвая Илона начинает сниться. Понимаешь, ерунда какая?

— Господи, бедняжка мой! — Наташа обняла мужа и прижалась к нему. — Давай я тебе массаж сделаю, хочешь?

— Наташа, ты что? Какой массаж? В нашем доме вчера человека убили! Просто пришли и убили! А ты мне массаж предлагаешь сделать!

Наташа покачала головой, с жалостью глядя на Эдика. «Правильно говорят, что женщины более устойчивы к стрессу, чем мужчины, — пришло ей в голову. — Достаточно на Эдика посмотреть и на его маму».

— Солнышко мое, — вкрадчиво заговорила она, — а кроме массажа еще на что-нибудь есть запреты?

— В каком смысле? — не понял Эдик.

— Ну, например, на секс. Ведь мы с тобой не можем сейчас заняться любовью, правда? Я думаю, должно пройти не меньше месяца, чтобы мы смогли… Да?

— Наташа, ну зачем ты так извращаешь? — рассердился Эдик. — Я тебе на полном серьезе говорю, а ты…

— Так ведь и я на полном серьезе! — перебила его Наташа. — Я полностью принимаю твою точку зрения. С этого момента — никакого секса следующие тридцать дней.

Эдик обернулся и взглянул на жену. Наташа сидела на кровати, и через кружево сорочки просвечивала соблазнительная нежная грудь. Глаза у нее после сна были слегка раскосые, и Эдику вспомнились рассказы о юных девочках из северных племен, которых предлагают гостю, чтобы он лишил их девственности. Его те рассказы всегда приводили в такое состояние… в такое неописуемое состояние… В общем, в такое, от которого он краснел. Наташа с ее черными волосами, с бледным, совсем юным личиком, с маленькой полоской от подушки, отпечатавшейся на нежной щеке, вызвала в нем прилив столь сильного желания, какого он сам от себя не ожидал.

Все время, пока Эдик изучал ее, Наташа смотрела на него невинными глазами. Наконец протянула:

— Можно я тебя поцелую один-единственный раз? А после… В общем, месяц, договорились?

Она потянулась к Эдику, тонкая бретелька свалилась с плеча, открыв грудь, и Эдик, потеряв голову, прижался к этой ароматной груди, забыв обо всем.

Через двадцать минут он лежал на постели, мурлыкая от удовольствия, пока Наташа разминала ему шею и плечи.

— Милый, по-моему, мы с тобой две аморальные личности, — шепнула Наташа ему на ухо. — Особенно ты. Как же можно… вот такими вещами заниматься и в такое время!

— А ты все специально сделала! — пропыхтел Эдик, уткнувшись носом в подушку.

— Конечно, специально, — легко согласилась Наташа. — Потому что хочу тебя все время, независимо от того, что происходит — умирает кто-то, или рождается, или снег идет на улице, или град. На наши с тобой отношения ничто постороннее совершенно не должно влиять.

Эдик лежал, не отвечая, и она с тревогой подумала, что он сейчас встанет. Через пару минут он повернулся на живот и спросил:

— А про то, что ты меня всегда хочешь, — это правда? Или так, для красного словца?

Секунду Наташа смотрела на него, а потом расхохоталась так заразительно, что и Эдик захохотал вместе с ней. Они опять повалились на кровать и стали возиться, как два щенка. Когда Эдик через три часа смотрел на себя в зеркало, умываясь, он видел совершенно счастливого человека.