Знак небес

Она и сама была бы рада еще хоть на чуть-чуть остаться, но что ж тут поделать, коли за ней сноха, вдова старшего брата Ярослава – Константина Всеволодовича, уже и нарочных прислала со слезной мольбой, чтоб приехала подсобить, а то, дескать, не с ее здоровьем со всем хозяйством управляться.

Да и сам Ярослав к тому времени начал понемногу глаза открывать и первым делом про Ростиславу спросил. Хорошо, что Агафья Мстиславовна, которая всегда Ярослава недолюбливала, из женской солидарности наговорила ему с три короба про погоду отвратительную, про слякоть да грязь непролазную.

Впрочем, и не так уж сильно соврать ей пришлось. Как раз в тот день, когда Константин свалился в жару, и началась настоящая осень с заунывными дождями и прочими своими прелестями.

Вот так погода и подарила Ростиславе почти полмесяца, расщедрившись вдруг. А потом все – такие снега повалили, что только держись. И пришлось княгине с тяжким сердцем катить по первопутку во Владимир, оставляя Константина на попеченье лекарей и своей верной Вейки, которая на кресте поклялась, что неотлучно около князя сидеть будет, пока тот на ноги не встанет.

На прощанье, склоняясь к больному, она жарко выдохнула ему на ухо:

– Помни, я ведь только для тебя жить обещалась. И ежели я для тебя воздух, то ты для меня и вовсе весь мир. Уйдешь – и я следом.

После чего ожгла Константина поцелуем горячим прямо в сухие губы и пояснила с горькой улыбкой:

– Это не я – от водяного подарочек передаю. За песенку.

И ушла. Насовсем.

Глава 10

И вновь ожидается бой

Все возвращается, – осень, надежды и страхи,

Все, что уходит, – всего лишь к тому,

чтобы вновь возрасти из песка…

Над игрушечным миром на панцире Матери-Черепахи

Время свивается в кольца, готовое для броска.

О. Погодина

Ох и долго же тянулись зимние дни для Константина. Все ему казалось, что настанет весна и что-то обязательно поменяется, да непременно в лучшую сторону. Но изменения произошли гораздо раньше, еще под Рождество, когда к князю, проведать больного друга, зашел Вячеслав.

Воевода был веселый, румяный, с морозца. И пахло от него так же: свежо и хрустко. Вначале он бодро отрапортовал, что с нынешнего лета великий князь Рязанский, Владимирский, Ростовский, Суздальский, Муромский, а мелочь в счет не берем вообще, может рассчитывать на двадцать тысяч только пешего ополчения плюс к тому пять тысяч конницы.

Уточнил, справедливости ради, что со всем этим воинством, которое пока далеко не воинство, еще возиться и возиться, но главное, что оно вообще имеется в наличии. К тому же хлопцы по большей части крепкие, достаточно смышленые, так что он, Вячеслав, как верховный воевода, за оставшееся время до ума их доведет.

Потом друзья посидели, поболтали о разном, в том числе и о том, как Минька своего родного князя заждался и сколько еще всякой всячины юный Эдисон Константину приготовил, а ему, верховному воеводе всего Рязанского княжества, сообщать отказывается. Говорит – сюрприз для князя.

Уже уходя и стоя в самых дверях, Вячеслав вспомнил напоследок:

– Да, чуть не забыл. Из Владимира все святое семейство я уже отправил, как ты и говорил, в Переяславль-Южный. Неделю назад они уехали. Так что ныне там твой Святослав уже на всю катушку распоряжается.

– А Ярослава тоже?.. – уже чувствуя непоправимое, спросил князь непослушными губами.

– Его я бы и еще раньше спровадил, – сердито ответил Вячеслав. – Ну и козел же он. Только-только вставать с постели начал, еще еле ходит, по стеночке, а уже козни пытается строить. Ты же ему оставил пяток бояр из стариков. Так он с ними все шу-шу-шу да шу-шу-шу. Но я, правда, стукачей из числа их дворни завел, и они мне быстренько своих хозяев заложили. Прямо с потрошками сдали, тепленькими. Да ты что, ты что? – кинулся он к князю, пытаясь удержать его и не дать встать. – Костя, тебе ж лежать надо. Очумел ты, что ли? Все в порядке, ты не думай. Троих из них я тем же санным поездом уже отправил. Так что успокойся – никакой измены, никаких переворотов. Вот напугался, дурилка.

– А Ростислава? – спросил Константин еле слышно.

В голове у него все плыло, все кружилось. Стены вокруг будто плясали, да и потолок с полом вели себя тоже неадекватно.

– И ее отправил, естественно. В принципе, она, пожалуй, одна нормальная баба там и была, с которой еще хоть как-то пообщаться можно. А эта, которая вдова Константина, квашня квашней. Да и пацаны тоже волчатами все смотрели на меня. Зато Ростислава и вежливая, и приветливая. Все о твоем здоровье спрашивала.

– Не тарахти, пожалуйста, – сморщился, как от зубной боли, Константин. – Лучше скажи, ее как-то вернуть можно?

– Ее одну? – от удивления глаза Вячеслава даже округлились. – Ты, вообще-то, в своем уме, княже?!