Знак Скорпиона

— Знакомы, конечно, вся эта верхушка между собой приятельские отношения поддерживает, случайный-то человек туда не влезет, сама понимаешь, не маленькая. Но вот ничего большего, каких-то особых контактов накопать не удалось, и никакие информаторы тут ни в чем помочь не могут. Ох, уж больно высоко ты лезешь, — укоризненно покачал головой лейтенант, сохраняя на лице выражение доброго, мудрого дядюшки, снисходительно, хотя и с опаской глядящего на шалости глупого ребенка, не осознающего, что играет с огнем.

— Стоп, — Руденко неожиданно замолк. — Я совсем забыл. Ты говоришь, что сынок Никитина лежит в клинике для наркоманов? Ха-ха, папаша то ведь, как у меня здесь написано, патрулирует как раз правительственную программу: «Против наркотиков». И клиника эта самая каким-то образом содержится под его негласным руководством и попечительством. Только вот последнее в тайне держится, я от своего информатора узнал. Ну да ладно, ты лучше мне скажи, сама-то что накопала?

Руденко выразительно уставился на Яну. Ему давно не терпелось узнать хоть что-нибудь из добытой ею информации, но гордость работника правоохранительных органов, с немалым опытом и умением расследований дел, не позволяла сразу приступить к волнующему вопросу. Лейтенанту было не по себе: простая крестьянская натура, порой несколько прямолинейная, хотя и не обделенная своеобразной мужицкой хитринкой, житейской смекалкой, не признавала вмешательства в дела человека, не имеющего никакого отношения к его работе, не обладающего его знаниями, но добивающегося значительно больших успехов. Яна чувствовала: лейтенанта несколько смущает также то, что она, женщина, оказалась превзошла его, мужчину.

— Пока ничего особенного, — неопределено пожала плечами Яна. — Разве что только о Дмитрии Никитине. Его папаша узнал, что мальчика к наркотикам приучил Олег. Поэтому и в клинику спрятал. Боится, сыночек присутствовал в компании, где Олегу и дали смертельную дозу.

— А что? Это идея, — оживился было Руденко. — Может твой наркоман Дмитрий каким-то образом убил Олега. Дима ничего не был должен Олегу? — лейтенант, проявил свою профессиональную проницательность.

— Фу, Семен, да ты сильнее набрался, чем я предполагала, — Яна насмешливо смотрела на лейтенанта. — Несешь какой-то пьяный бред. Дмитрий в таком состоянии, что разработать столь сложный план никак не может. Если бы разозлился и чем-нибудь стукнул, тогда бы еще можно было бы подумать. Да и зачем? Долг он ему уже отдал, а Олег ему нужен как поставщик наркоты.

— Да, а ведь я и забыл, под кого копаю, чей сыночек-то, — вдруг сник «Три семерки». — Ох и нахлебаюсь еще дерьма с этим делом!

— Ничего, — похлопала его по плечу вставшая Яна и покосилась на опустошенную бутылку. — Тебе, может, такси вызвать?

— Нам гонораров в долларах не платят, — слегка покачнулся лейтенант, поднимаясь, — так что мы уж своим ходом. Да и час не поздний.

За окном действительно было еще светло, хотя жара немного спала. Руденко молодцевато подтянулся, ловко, что показалось удивительным при его мощной комплекции, щелкнул каблуками туфель и отправился к выходу.

В тот самый момент, когда он подошел к входной двери, через специальное отверстие, оставленное Яной открытым, в дом проскользнула мирно дремавшая до этого во дворе Джемма. Она, как показалось на мгновение лейтенанту, насмешливо взглянула на него, зевнула и легонько гавкнула, как бы сообщая что-то хозяйке. Затем собака поплелась назад во двор, следом за хозяйкой провожать лейтенанта. При этом Джемма умудрилась выскочить за калитку и, оставив без внимания Руденко и его машину, рванулась куда-то в сторону, в кусты. Через мгновение оттуда раздался ее злобный лай. Яна и лейтенант переглянулись. Просто так умная овчарка шум не поднимала. «Три семерки» сразу протрезвел. Жестом показав Яне стоять на месте, он кинулся на помощь к собаке. Но было уже поздно — они лишь услышали звук неожиданно взревевшего мотора и увидели быстро отъезжающую белую «шестерку».

— Эх, черт, — пробормотал Руденко. — И номера, небось, специально перепачкали, чтобы разглядеть нельзя было. Ты хоть видела, кто там за рулем? — обернулся он к Яне.

— Я рассмотрела столько же, сколько и ты. — Милославской было не по себе. Знать, что за тобой возможно кто-то наблюдает и у дома устроена засада, не самое приятное чувство.

— Ну что, может с тобой остаться? — лукавая улыбка, полускрытая пышными усами, появилась на лице лейтенанта. — Постелишь мне где-нибудь… во дворике.

— Спасибо, — отрезала Яна. — Лучше о жене вспомни. Она тебе за такое глаза выцарапает.

— А, — Руденко махнул рукой, — она с сынком к родителям в деревню поехала. Отпуск. Так что я холостякую.

— Ну вот шагай, похолостякуй дома, а я, если что, тебе позвоню.

Лейтенант вновь стал серьезен:

— Будь осторожна. Иди, прямо сейчас запрись, чтобы я видел, и окна, которые не зарешетчены, не оставляй на ночь открытыми.