Знак священного

Чтобы опыт проектированного времени оказался реальным, необходимо, чтобы круг замкнулся. Исходная точка, в которой происходит смычка, – не прошлое, а будущее. Мы уже видели, что благодаря метафизическому действию совершенного будущего оно обретает черты фиксированного прошлого. Если зацикливания не происходит, то проектированное время – метафизический вымысел – открыто являет этот статус: то,

чего, если посмотреть из будущего, не случилось, разрушается от встречи с самим собой. За примерами далеко ходить не надо: пророчество, не осуществившееся оттого, что было объявлено во всеуслышание (парадокс Ионы); судья-убийца, нейтрализующий преступников, которым судьбой предначертано совершить преступление («Задиг» Вольтера, повесть Филипа К. Дика «Особое мнение», новая американская доктрина «опережающего» удара)[258]

.

Вымышленный (внутри другого вымысла) временной круг, соединяющий Мэделин с Карлоттой, – это модель зацикленности в отправной точке. Но когда Скотти с помощью Джуди пытается повторить удавшееся Мэделин (хоть и ценой исчезновения навечно) погружение в прошлое, круг не замыкается – и в этом трагедия. В ее причине следует разобраться. В хичкоковском мире у этой причины есть название: макгаффин. Напомню, что согласно объяснению самого Хичкока в разговоре с Трюффо, макгаффин – «пустое место», «ерунда», но эти пустота и ерунда приводят к существенным последствиям[259].

Что в «Вертиго» играет роль макгаффина? То же, что мешает кругу замкнуться в исходной точке. Скотти и Джуди пытаются заключить своего рода пакт – вероятно, с дьяволом, – чтобы отправиться в прошлое и вновь стать Скотти и Мэделин, спася тем самым любовь, про которую оба уже должны были бы на этом этапе понять, что ее никогда не существовало. Не без трудностей и сопротивления со стороны Джуди они доходят-таки до конца этого пути. Машина времени Уэллса им при этом не требуется, так как энергию можно с лихвой черпать из желания полного контроля со стороны импотента Скотти. И в этот самый момент возникает предмет, не дающий замкнуться циклу причинности. Пресловутое колье Карлотты должно было исчезнуть вместе с Мэделин – ведь если следовать причинным связям, то Джуди, вновь ставшая Мэделин, никак не может его носить. Поэтому истинная форма «Вертиго» – не просто круг, а круг, который пытается, но не может замкнуться: нисходящая спираль, водоворот, ведущий в пропасть.

Парадокс Алкмены. Любовь сильнее миметического желания

В завершение я хотел бы наметить выход из безнадежно унылого мира «Вертиго». Существует концепция любви, не поддающаяся порочной логике миметического желания, и ей мы обязаны Монике Канто-Спербер. Сначала сделаю отступление и расскажу историю, которую я услышал однажды от моего ныне покойного друга Хайнца фон Фёрстера, одного из основоположников кибернетики и когнитивных наук[260].

Дело происходит в Вене в конце 1945 года. Психиатр Виктор Франкл, недавно вернувшийся из лагеря Аушвиц-Биркенау, узнает, что его жена, родители, брат и другие члены семьи были уничтожены. Он решает возобновить врачебную практику. Вскоре Франклу принесет грандиозную славу книга Man’s Search for Meaning («Человек в поисках смысла») – труд по «логотерапии», который будет продаваться десятками миллионов экземпляров по всему послевоенному миру, конкурируя с сочинениями по фрейдизму. Логотерапия – техника, разработанная Франклом на основании психоаналитических бесед с выжившими в лагерях смерти. Вот что об этом пишет друг Франкла Хайнц фон Фёрстер[261]: