Знак убийцы

Он прошел через сплетение маленьких петляющих улочек, которые вели к «Мюзеуму». Каким романтичным был Париж пятнадцать лет назад! Дома с ухоженными фасадами, набережные, где покачивались на волнах парусные лодки, затененные улочки, где можно было уединиться, когда вдруг захотелось помечтать… Все это безвозвратно ушло в прошлое. Сегодня он видел только замкнутые лица, его окружало угрожающее молчание. Город, погруженный в свои тайны. Как он хотел бы оказаться сейчас дома, увидеть сына…

Питера охватила бесконечная ностальгия. Ему вдруг захотелось вернуться в доброе старое время, как погружаются в теплые сокровенные уголки прошлого, и знать, кому он предложит разделить вечер.

По коридорам отдела эволюционной биологии разносились крики и брань. Доране Эмбер была в бешенстве.

— Ненормальный! Вы думаете запугать меня?

— Убирайтесь к черту, Эмбер, вместе со своими ханжескими религиозными побрякушками!

Словно кошка, готовая к прыжку. Лоранс Эмбер с горящими глазами и агрессивным видом стояла перед солидным мужчиной, в котором Осмонд узнал Сервана, того самого человека, что толкнул его в день приезда. С иронической улыбкой на губах он, похоже, уже готов был ударить свою коллегу. Лоранс попыталась взять себя в руки и сделала вид, что возвращается к себе в кабинет, но прежде бросила противнику:

— Вы мошенник! Иного слова не подберешь!

— Кто вы такая, чтобы судить меня? Вы ничего не понимаете в генетике, Эмбер! И вообще в науке тоже!

— А вы воображаете, что можете изменить ген интеллекта? Да это фантазии старого расиста! Всем известно, что это невозможно!

— Ваши умственные способности не в состоянии постичь это ясное дело.

— Вы думаете, что сможете вечно вести ваши исследования, не отчитываясь перед «Мюзеумом»? С Мишелем Делма это, возможно, проходило, но все скоро изменится, я вам гарантирую!

Серван усмехнулся, но глаза его метали молнии.

— У вас есть связи со Святым Духом? Вы намерены войти с ним в сношение посредством своего «сексуального притяжения»? — с иронией спросил он.

— Браво, Серван, какое красивое, умное определение! Я скоро поверю, что ваши умственные способности возрастут до уровня способностей ваших спрутов!

— Да, они обладают такими возможностями, которых нет у вас.

— Вы неудачник, Серван! И вы опасный человек. Вы не уважаете никакие правила…

Серван переменился в лице. Его черты стали жесткими, а рот искривился гримасой ненависти.

— Мне не нужны ваши правила. Я человек науки, а не маленький глава отдела, который оказался на этом месте благодаря своей заднице!

Лоранс Эмбер схватила старую настольную лампу, что стояла на полке. Было ясно, что, не будь здесь Осмонда, она без раздумья швырнула бы ее в ненавистную голову профессора. Но Эмбер, выпучив глаза, только закричала как истеричка:

— Вы еще пожалеете об этих словах, старый дурак! Я займу место Мишеля Делма во главе комитета по этике и сделаю все, вы слышите меня, сделаю все, чтобы добиться вашего увольнения! Вы конченый человек, Серван!

Коллега презрительно улыбнулся. Он приложил руку к сердцу, изобразив предельный страх.

— Как вы меня напугали… — И он раскатисто расхохотался. Потом посмотрел на американца, положившего руку на плечо своей приятельницы. — Так, американский заступник! Зорро от палеонтологии! Дела идут? — спросил Серван громовым голосом.

Потом, глядя на них безумными глазами, он сделал едва заметный прощальный жест и исчез в глубине коридора.

Лоранс Эмбер бросилась в объятия Осмонда и разрыдалась:

— Я ничего не понимаю… Что творится, Питер? Все просто сошли с ума… И эти убийства… Об этом только и говорят…

Он, как мог, попытался ее успокоить. Наконец она вытерла слезы и пробормотала:

— Я так боюсь, не оставляй меня одну… Эти нападки на меня… У меня такое чувство, что я задыхаюсь…

— Успокойся. Никто не сделает тебе ничего плохого. Я провожу тебя домой.

Она сокрушенно помотала головой:

— Я должна присутствовать на презентации моей книги. У меня нет ни малейшего желания идти туда, но я не могу отказаться. Ты пойдешь со мной?

— Согласен.

Нельзя сказать, что эта сцена успокоила Питера Осмонда, но по крайней мере он почувствовал, что наконец кому-то нужен.

Он смотрел на Лоранс Эмбер, которая перед лабораторным зеркалом приводила в порядок свой макияж. Сколько времени он не видел женщину за этим простым и деликатным занятием? Не в силах вспомнить, он понял, до какой степени замкнулся в мире, наполненном, разумеется, великими абстрактными идеями, но начисто лишенном поэзии.