Знак Вопроса 2003 № 03

Но император ацтеков промедлил и безвозвратно упустил свой шанс. Через пару месяцев испанцы получили мощную поддержку от многих индейских племен, изнывавших под тяжким гнетом воинственных ацтеков, а уже в ноябре того же 1519 года армия Кортеса без единого выстрела вступила в ацтекскую столицу Теночтитлан. Предательски плененный конкистадорами сразу же после торжественной встречи с ними у ворот своего дворца, Монтесума так и не сумел найти в себе силы для активной борьбы с захватчиками и вскоре погиб при весьма таинственных обстоятельствах. Так страшно мстит за себя великое, неповторимое мгновение, лишь изредка выпадающее на долю смертного человека.

«Загадкой Монтесумы» или объяснением причин поразительной пассивности и безволия ацтекского императора перед лицом тяжких испытаний занимаются начиная с XVI века многие поколения исследователей. Однако окончательный ответ на этот исторический феномен пока не сумел дать никто. Ниже предлагается новая версия тех далеких и бурных событий.

Вот, например, как рассматривает поведение Монтесумы в условиях возникшего в его государстве кризиса, вызванного приходом испанцев, известный историк из США Бенджамин Кин. «В этой критической обстановке, — пишет он, — суеверные страхи, которые напрямую связали появление Кортеса с предсказанным ранее возвращением бога Ксцалькоатля, целиком парализовали волю Монтесумы и его советников. Думая о реальных и вымышленных опасностях, правитель ацтеков довел себя до состояния нервного стресса и полной беспомощности. Когда же испанские конкистадоры подошли к ацтекской столице, то Монтесума фактически капитулировал и приветствовал Кортеса в Теночтитлане как посланца истинного владыки Мексики».

Подобные оценки и высказывания по поводу странного поведения императора ацтеков можно встретить и по сей день, как в популярных, так и строго научных изданиях. В конечном счете они восходят к той версии завоевания Мексики, которая была изложена Эрнаном Кортесом в его письмах императору Карлу V (1519–1526 гг.) и позднее повторена сподвижником конкистадора — Берналем Диасом дель Кастильо.

Мы, люди XXI века, во всеоружии своих знаний и опыта, почти не принимаем во внимание одного очевидного и решающего факта, касающегося встречи двух миров — европейского и индейского — на территории Нового Света. Речь идет о том, что американские аборигены (включая их правителей, жрецов и вождей) испытали в ходе этих первых встреч с чужеземцами сильнейший интеллектуальный шок. Они видели, как из морских просторов появляются какие-то необычные человеческие существа — в странной одежде, бородатые и белолицые, с невиданным доселе оружием, убивающим па большом расстоянии. Стоит ли удивляться, что первоначально для индейцев был непонятен не только язык этих странных пришельцев, но и сама мотивировка их действий и конечные цели. Во всем этом было что-то загадочное и сверхъестественное, требующее соответствующего объяснения. И вот в глубоко мифологизированном сознании аборигенов (прежде всего, у интеллектуальной элиты наиболее развитых индейских цивилизаций) начались мучительные поиски ответа на поставленную историей загадку. Это во многом объясняет нам и странное, на первый взгляд, поведение Монтесумы при первых известиях о высадке испанцев в Веракрусе. Вполне естественно, что ацтекский правитель прежде всего обратился за советом к наиболее образованным и знающим людям своего государства — жрецам, философам и магам. Ведь именно они могли лучше чем кто бы то ни было дать разумное истолкование столь странным и необычным событиям. Версия о возвращении бога Кецалькоатля могла быть при этом одним из многих альтернативных объяснений происходящего. И только многие десятилетия спустя после испанского завоевания Мексики (в 40-50-е годы XVI века) католические монахи и священники намеренно выделили роль данного божества в событиях конкисты (исп. — «завоевание») и сделали эту версию почти официальной. Именно в трудах церковных летописцев Саагуна, Мотолинии, Гумары и Торкембды впервые четко была сформулирована мысль о том, что гибель ацтеков была предопределена свыше, поскольку они приняли Кортеса и его солдат за вернувшегося в свои былые владения тольтекского бога-царя Кецалькоатля.

Находясь в столь необычной и драматической ситуации, Монтесума должен был действовать крайне осторожно и, прежде всего, попытаться понять, с кем же он имеет дело: с последователями вернувшегося Кецалькоатля или же с коварными чужеземными захватчиками.

Отсюда и его попытки проверить «божественную версию» с помощью специальных посольств и даров в виде атрибутов «Пернатого Змея».