Знак Зодиака Змееносец

Оленичев сидел ни жив ни мертв. Страх полностью обуял его, и теперь крупная дрожь как при ознобе била тело незадачливого любовника.

«Символично что? – терзался догадками до смерти перепуганный Димка. – Что в этот день могло такого произойти?»

Он попытался вновь оглядеться через щёлку под повязкой, словно ища в комнате какую-нибудь подсказку, но безрезультатно: ничто вокруг не говорило об этой дате.

В отчаянии Оленичев принялся рассматривать трельяж, пытаясь по расставленным там женским аксессуарам понять хоть что-нибудь об их хозяйке. И вновь это не дало никакого результата: всё пространство перед трёхстворчатым зеркалом было заставлено совершенно непонятными ему баночками, флакончиками, коробочками, пластмассовыми тубами и прочими женскими аксессуарами.

В отчаянии Дмитрий уставился в стену. Он бездумно смотрел на плакат с изображением Курта Кобейна, абсолютно не зная, что же ему предпринять дальше. Нарастающий с каждой секундой страх смерти парализовал его волю, и теперь он был способен разве лишь на то, чтобы разрыдаться от избытка эмоций.

Внезапно его взгляд упал на цифры в правом нижнем углу плаката: «050494».

И тут до него стал медленно доходить возможный смысл недавно произнесённой незнакомцем фразы.

«Так, а ведь число и месяц смерти Кобейна совпадает с датой моего рождения, только годы отличаются!.. И… что с того?.. Какое это имеет значение?» – его вновь захлестнула волна отчаяния.

И тут за дверью в прихожей раздался знакомый ему женский голос. Он, несомненно, принадлежал Яне. Та что-то эмоционально говорила, будто доказывая своему собеседнику какую-то прописную истину. И хотя всех слов разобрать он так и не смог, зато последнюю фразу услышал довольно чётко.

– Хорошо, будь по-твоему, – заключила молодая женщина. – Я не буду портить наш идеальный круг.

После чего всё внезапно стихло.

В наступившей тишине раздались тяжёлые приближающиеся к двери шаги. Ближе, еще ближе. Скрипнула половица, заскрипев, открылась дверь, кто-то вошёл в комнату. Шаг, ещё шаг. Оленичев напрягся и замер. Теперь человек стоял точно напротив него: студента вновь обдал знакомый запах женских духов.

Тук-тук-тук-тук… Бешено заколотилось сердце, и Димку охватил дикий животный страх. Он заметался, пытаясь раскачать стул из стороны в сторону. Напрягая мышцы рук и ног, он даже предпринял попытку порвать держащие его путы, однако всё оказалось тщетно: скотч намертво зафиксировал его к стулу.

Вжик!

Что-то больно кольнуло его в шею. Студент застонал и стал быстро проваливаться в небытие.

***

Оленичев открыл глаза. Он лежал в густой траве под большим раскидистым деревом. Где-то рядом гудела на разные голоса автомобильная дорога. Димка боялся пошевелиться.

«Если я уже умер, то почему тогда всё это слышу? – мелькали мысли в голове. – Интересно, где я сейчас нахожусь?»

И тут что-то больно кольнуло его в шею. Он рефлекторно дёрнул рукой и шлепнул по этому месту. На среднем пальце правой руки виднелось размазанное по коже грязно-серое в мелкую чёрную полосочку тельце убитого комара.

До бывшего пленника стало медленно доходить, что его руки и ноги теперь свободны, а рот больше не заклеен липкой лентой.

– Меня не убили! Я живой! – закричал он во весь голос безо всякого стеснения.

Димка вскочил на ноги, ошалело оглядываясь по сторонам. Он находился на обочине какой-то оживленной автотрассы, правда, людей вокруг видно не было. Лишь мчащиеся мимо него в обоих направлениях машины создавали непрерывный равномерный гул.

Слёзы радости текли из глаз студента, но он их ничуть не стеснялся. Задрав голову вверх, он смотрел в небо. Он радовался плывущим по нему белёсым полупрозрачным облакам, радовался слепящему солнечному свету, заставляющему жмуриться, радовался тёплому августовскому ветерку…

В эту минуту Дмитрий был счастлив, как никогда в жизни: ему хотелось кричать во весь голос, визжать от восторга, прыгать, бегать и петь одновременно. Однако вместо всего этого он совершил крайне не свойственный себе поступок: студент-безбожник поднял глаза к небу, мысленно поблагодарил Всевышнего, после чего дрожащей рукой трижды неумело перекрестился. А затем, словно опомнившись и быстро осмотревшись по сторонам, Оленичев торопливо двинулся вдоль оживленной трассы в направлении виднеющегося вдали города.

Он ещё не знал, что именно, но уже точно ощущал, как нечто неуловимое внутри него с этой минуты изменилось навсегда. И это было хорошо.

***

– Сынок, ты чевой-то так перепугался? Да на тебе ж лица нет… – голос бабульки-побирушки звучал словно издалека.

Оленичев повернул к ней голову и посмотрел с отсутствующим взглядом, а затем, не говоря ни слова, быстро поднялся со скамейки и каким-то механическим шагом, словно робот, зашагал по асфальтовой дорожке городского парка. Свой путь он держал в ближайшее отделение милиции.

– А газету, газету-то куда унёс?.. – раздался позади него голос пожилой женщины. Однако её он уже не слышал. Он думал лишь об одном: милиция обязана узнать историю его злоключений. Эти изверги должны быть пойманы любой ценой, даже ценой его собственного позора.

Глава 32