Знаки ночи

Она оставила секретер в покое и постояла секунду на месте, соображая, где же еще могло быть искомое. Потом ей в голову пришла какая-то идея и она умчалась в маленькую комнату, откуда немедленно раздались звуки, из которых можно было понять, что там тоже начались разгром и разруха.

В этот же момент с кухни беззвучно появился Вавила Силыч, приложил палец к губам и ужом ввинтился под диван. Пробыл он там недолго, появился обратно весь в пыли, но зато с палехской шкатулкой в руках.

– Всем домом собираем, – сочувственно прошептал ему я.

Подъездный понимающе покивал и снова убежал на кухню.

– Марин, не это ищешь? – крикнул я. – Вот тут какая-то шкатулка под креслом валяется.

Естественно, это оказалась именно она. Маринка сочно чмокнула меня в щеку и торжественно предъявила мне брошь белого металла с зелеными камушками.

– Шикардос, – высказал свое суждение я. – А как будет блестеть в свете камер!

– Скажу, что некогда эту брошь сработал один из учеников Веланда, – немедленно начала фантазировать Маринка. – И делал он ее для… Ну-у-у-у… к примеру, Морганы.

– Тебя не смущает то, что они, вроде, не в одно время жили? – неуверенно спросил я.

– Так ученик, – возмутилась девушка. – Не сам же Веланд. Да ты вообще не знаешь, кто это такой был, так что не умничай.

Вот и зря. Я читал европейские дохристианские мифы и наслышан про великого кузнеца.

– А в наш род она попала в семнадцатом веке, – продолжала вещать Маринка. – Ее моей прапрапрабабке подарил… Граф Сен-Жермен!

– Где ты берешь эту траву? – восхищенно спросил я у нее. – И когда успеваешь ее курить?

– Либо молчи, либо проваливай, – потребовала девушка. – У меня творческий экстаз.

– Слушай, погоди маленько с экстазом, – попросил я ее. – Сейчас я тебе кое-что скажу, а потом твори, чего захочешь.

– Ну, что еще?

– Только так, – я встал с кресла. – Давай договоримся сразу – ты не спрашиваешь у меня, откуда я что знаю. Все одно не скажу.

– Прямо заинтриговал, – в глазах Маринки блеснуло любопытство. – Ладно, не спрашиваю.

– Я серьезно, – предупредил ее я. – Будешь донимать, в жизни тебе больше не помогу.

– Договорились, – пообещала девушка. – Если я нарушу эту клятву, то до пенсии буду ходить с тобой на встречи твоего класса и делать вид, что ты мой любимый мужчина. Пусть тебе все завидуют. А одноклассницы кусают ногти на ногах, осознавая, что упустили такого самца.

Вот зараза. И просил-то только один раз об этом одолжении. Причем, что особенно обидно, Маринка со мной тогда так никуда и не пошла. Она про эту просьбу просто-напросто забыла, сразу после того, как я исчез из поля ее видимости.

– По рукам, – согласился я. – Дай мне листок бумаги и ручку.

– Зачем? – удивилась Марина.

– Схему кладбища чертить буду, – объяснил ей я. – А ты потом заучишь, где там одна могила находится. Поверь, в среду она очень тебе нужна будет.

Глава двенадцатая

Даже сидя на следующий день на работе, я вспоминал о том, как Маринка, выслушав меня, немедленно нарушила данное обещание. Инстинкт журналистки пересилил разум, после чего соседка вцепилась в меня как клещ со своими бесконечными «как» и «откуда узнал». В ход пошло все – она увещевала меня добром, пугала потопом и поджогом, даже пыталась, игриво подмигивая, взгромоздиться на мои колени, чем окончательно убедила меня в том, что нравственные начала в ней погибли, не родившись.

Финальным аккордом явилась проникновенная речь о том, что она нынче же украдет младенца у какой-нибудь особо многодетной цыганской семьи, где-нибудь в районе «Трех вокзалов», и выдаст сие невинное дитя за плод нашей с ней греховной страсти. И вот тогда-то мне мало не покажется!

Подобным обещанием проникся даже Вавила Силыч. Дело было на кухне, а потому мне довелось лицезреть его округлившиеся то ли от удивления, то ли от восхищения глаза. Он настолько заслушался Маринкиным феерическим бредом, что наполовину высунулся из вентиляционной шахты.

В результате, я в буквальном смысле плюнул в раковину, пообещал соседке, что отныне пальцем не шевельну, чтобы ей помочь хоть в чем-то, и покинул ее квартиру.

Воистину – не делай добра, и тогда тебе никто не будет приседать на мозги.

Кстати – она мне еще и звонила на смартфон потом, с интервалом в пять минут. Позвонит – постучит в дверь. Позвонит – постучит в дверь. Просто по-другому я ее не слышал, звонок-то дверной не работает. Молодец Родька, что проводок перерезал. Если смартфон на беззвучный сигнал можно поставить, то дверной звонок – фигушки.

И сегодня она мне названивала. Двадцать шесть пропущенных – все от нее.

– Смолин, а ты, я погляжу, кому-то сильно нужен, – сообщила Наташка, которая не могла не обратить внимания на мой периодически жужжащий виброзвонком смартфон. – Это кто же тебя так домогается?

Она бросила в «мусорку» пластиковое корытце из-под салата, которым только что пообедала, и выжидательно уставилась на меня.

– Много будешь знать – плохо будешь спать, – не очень вежливо, зато предельно ясно ответил ей я.