Знакомьтесь: МУР

Когда Алексей Иванович Ефимов подъехал к дому, Иван Григорьевич Груздев уже поджидал его. Поднялись в квартиру потерпевшей. Дверь открыла сама актриса.

— Здравствуйте, мы из Московского уголовного розыска, — представился Груздев.

— Здравствуйте, здравствуйте, молодые люди. Добро пожаловать, — любезно встретила оперативных работников хозяйка. — Вот теперь вижу, Романченко поступил правильно. А то прошу его прислать сыщика, а он присылает ко мне милиционера.

Ефимов и Груздев переглянулись, ничего не понимая. Однако скоро все прояснилось. Дело в том, что Ровенский явился к Н-ой в милицейской форме, а Ефимов и Груздев — в штатском. Увидев сотрудника в форменной одежде, актриса даже не стала с ним разговаривать. В ее сознании понятие «сыщик», то есть сотрудник, занимающийся уголовно-розыскной работой, не ассоциировалось с понятием «милиционер».

Да и стоит ли строго судить пожилую актрису. Даже у многих из нас подлинные и вымышленные корифеи сыска, скажем, Пинкертон, Видок, Шерлок Холмс или комиссар Мегрэ, никак не вяжутся с нашим представлением о «блюстителях порядка» американской, французской или английской полиции. Не так ли?

К слову сказать, подобное представление о сотрудниках уголовного розыска было не только у людей далеких от милицейской службы, но и у некоторых руководителей этой службы.

Как-то группа дерзких воров ограбила в Москве костел Святого Людовика или, как его в обиходе называли москвичи, французскую церковь, прихожанами которой были главным образом дипломаты многих посольств. Преступники унесли золотые и серебряные чаши, ризы с икон, кресты, другую церковную утварь, одежду священников.

Никаких следов, кроме «севшей» батарейки от карманного фонаря, на месте преступления работникам уголовного розыска обнаружить не удалось. По всему видно было, что орудовали здесь квалифицированные «клюквенники» — профессиональные церковные воры. Новичок не смог бы столь умело «раздеть» иконы и из массы церковной утвари выбрать самое ценное.

За границей этой краже сразу придали политическую окраску. «Это святотатство, — трубили зарубежные газеты, — совершено не без явного попустительства властей». Все, дескать, подстроено специально, чтобы лишить дипломатов и других верующих справлять религиозные обряды.

Нарком внутренних дел, получив задание правительства принять все меры к раскрытию кражи и изобличению воров, поручил своему заместителю по милиции лично возглавить расследование кражи из костела. Тот временно перенес свою штаб-квартиру на Петровку, 38 в кабинет заместителя начальника МУРа Георгия Федоровича Тыльнера, который в это время занимался раскрытием другого сложного дела и большую часть времени проводил в райотделах. В его кабинете заместитель наркома принимал сотрудников МУРа, выслушивал их доклады. Тут разрабатывались новые версии по делу, подводились итоги проведенных операций. Шло время, однако напасть на след церковных воров никак не удавалось.

Когда Тыльнер узнал, какое дело привело на Петровку, 38 заместителя наркома внутренних дел, он вспомнил о недавней случайной встрече с одним из своих «старых знакомых» — некогда известным церковным вором-рецидивистом Овчинниковым, который за ограбление церквей отбывал наказание еще на каторгах царской России. Овчинников заверил его, что со старым, дескать, давно «завязал», длительное время жил в провинции, а теперь на старости лет решил перебраться в Москву. Как-никак здесь родился и вырос.

Г. Тыльнер пообещал помочь пожилому человеку с работой в столице и попросил зайти денька через два в МУР. Но ни через два дня, ни через неделю «старый знакомый» на Петровку, 38 не пришел. Канул как в воду.

«Надо посоветовать товарищам, чтобы поинтересовались Овчинниковым», — подумал Георгий Федорович. А когда ему доложили, что в Москве тот не прописан и где обитает, не известно, подозрение в причастности Овчинникова к краже церковной утвари еще больше усилилось.

Но где искать Овчинникова? Казалось, никакой «зацепки» тут нет. «А вы поднимите из архивов старые тюремные дела, может, и найдете зацепку», — подсказал Тыльнер коллегам. И точно, в одном из старых дел «клюквенника» обнаружили записку дежурного по Таганской тюрьме о том, что заключенному Овчинникову мещанка Берендеева, проживающая в доме номер четыре по Заводской улице, приносила передачу. Однако с того времени минуло более четверти века. Кто такая Берендеева и жива ли она?

Тыльнер решил все-таки послать по этому адресу сотрудника и проверить, живет ли здесь Берендеева и кем она приходится подозреваемому. Не прошло и часа, как помощник Тыльнера Дмитрий Сергеевич Колбаев позвонил ему и сообщил, что Берендеева жива и здорова и ее последнее время частенько навещает брат — Овчинников.

При обыске на квартире Берендеевой нашли карманный фонарик, а в нем батарейка с той же датой выпуска, что и на обнаруженной в костеле. Задержав Овчинникова, его пригласили в МУР. На допросах он упорно молчал. Тогда с ним решил побеседовать Г. Тыльнер.