Знаменитые расследования Эркюля Пуаро в одном томе

– Доброе утро, доктор Шеппард. Так вот, с его алиби все в порядке.

– С алиби Чарльза Кента?

– Да. Официантка в «Собаке и свистке», Салли Джонс, прекрасно его запомнила. Выбрала его фото из пяти предъявленных. Он появился в баре ровно без четверти десять, а «Собака и свисток» расположен больше чем в миле от «Фернли». Девушка упомянула, что с собою у него была куча денег – она видела, как он доставал из карманов смятые бумажки. Это здорово ее удивило – то, что это делал такой человек, как он, в ботинках, которые велики ему на несколько размеров. Так что вот куда ушли наши сорок фунтов.

– А он все еще отказывается говорить, что делал в «Фернли»?

– Упрям, как мул. Я сегодня говорил с Хейзом в Ливерпуле по телефону.

– Эркюль Пуаро говорит, что знает, почему он там оказался, – заметил я.

– Правда? – с нетерпением воскликнул полицейский.

– Да, – мстительно ответил я. – Он сказал, что Кент пошел туда, потому что родился в Кенте. – Я почувствовал истинное удовольствие от того, что смог озадачить этой загадкой еще кого-то.

Пару минут Рэглан смотрел на меня непонимающим взглядом. Потом на его скользкой физиономии расцвела кривая улыбка, и он со значением постучал себя пальцем по лбу.

– Плохи дела, – сказал он. – Я подозреваю это уже некоторое время. Бедняга, так вот почему ему пришлось уйти на покой и приехать сюда… Скорее всего, это наследственное. Тем более что у него есть племянник, у которого крыша съехала полностью.

– У Пуаро? – удивленно переспросил я.

– Ну да. А он что, ничего вам не говорил? Совсем не буйный и все такое, но с головой не дружит напрочь.

– Кто вам об этом сказал?

На лице инспектора появилась все та же кривая ухмылка.

– Ваша сестра, мисс Шеппард. Это она мне все рассказала.

Я не устаю удивляться своей сестрице. Она не успокаивается до тех пор, пока не выясняет все до последнего семейные секреты. К сожалению, мне так и не удалось вбить ей в голову необходимость держать их про себя.

– Залезайте, инспектор, – пригласил я, открывая дверцу. – Давайте вместе проедем в «Ларчиз» и расскажем нашему бельгийскому другу последние новости.

– Неплохая мысль. В конце концов, даже если он не в себе, ведь это же он дал мне наводку на отпечатки пальцев. У него явно что-то есть к этому парню, Кенту, и кто знает, а вдруг за этим что-то стоит?

Пуаро принял нас со своей обычной улыбчивой учтивостью. Он выслушал то, что мы хотели ему рассказать, изредка кивая.

– Кажется, всё в порядке, не так ли? – спросил инспектор с довольно унылым видом. – Человек не может совершить убийство в одном месте, в то время как пьет в другом, которое находится в миле от первого.

– Вы собираетесь его отпустить?

– Не вижу, что тут еще можно сделать. Мы не можем держать его за то, что он завладел деньгами путем мошенничества. Такое никогда не докажешь.

Расстроенным жестом инспектор бросил спичку в камин. Пуаро поднял ее и аккуратно положил в небольшой ящичек, специально предназначенный для этих целей. Сделал он это абсолютно механически. Я видел, что его мысли заняты чем-то совершенно другим.

– На вашем месте, – сказал наконец сыщик, – я бы не стал пока торопиться с освобождением Чарльза Кента.

– Что вы хотите этим сказать? – уставился на него Рэглан.

– Только то, что сказал. Я пока не стал бы его отпускать.

– Но вы же не думаете, что он имеет какое-то отношение к убийству?

– Наверное, нет, но я пока в этом не уверен.

– Но разве я вам только что не рассказал…

Пуаро остановил полицейского протестующим жестом.

– Mais oui, mais oui. Я все слышал. Я не глухой и не дурак, слава тебе господи! Но мне кажется, что вы подходите к делу… не с той стороны, я правильно говорю?

Инспектор смотрел на него тяжелым взглядом.

– Не знаю, с чего вы это взяли. Послушайте, мы же знаем, что Экройд был еще жив без четверти десять. Вы же не будете этого отрицать?

Пуаро какое-то время смотрел на Рэглана, а потом сказал с быстрой улыбкой:

– Я ничего не отрицаю – мне нужны доказательства!

– Но у нас достаточно доказательств. У нас есть показания мисс Экройд…

– О том, что она пожелала своему дяде спокойной ночи? Но я… я не всегда верю тому, что говорит мне молодая леди, даже если она очаровательна и красива.

– Черт меня побери совсем – но ведь Паркер видел ее выходящей из кабинета!

– Нет, – в голосе Пуаро неожиданно послышались железные нотки. – Именно этого-то он как раз и не видел. Я понял это из моего маленького эксперимента – вы помните, доктор? Паркер видел ее перед дверью, с рукой на дверной ручке. Он не видел, как она выходила из комнаты.

– Но… но где еще она могла быть?

– Может быть, на лестнице?

– На лестнице?

– Да. Это и есть моя маленькая идея, да.

– Но та лестница ведет только в спальню мистера Экройда.

– Вот именно.

Инспектор все еще ничего не понимал.

– Вы думаете, что она была в спальне своего дяди? Почему нет? Но зачем тогда лгать?

– Вот вопрос вопросов! Наверное, это связано с тем, что она там делала.

– Вы хотите сказать… деньги? Черт побери, не думаете же вы, что это мисс Экройд взяла сорок фунтов?