Читаем Знаменитые Скорпионы полностью

В 1997 году Дибров вновь возник на голубых экранах в качестве ведущего. На «Телеэкспо» стала выходить его ночная авторская программа «Антропология». Однако продержалась она недолго: вскоре новый генпродюсер НТВ Леонид Парфенов (кстати, астрологический «родственник» нашего героя – тоже Свинья, только Водолей) пригласил Диброва вернуться на свой канал, и тот с удовольствием принял это приглашение. На этот раз Диброву предстояло сесть в кресло ведущего дневной передачи «Старый телевизор».

В новом качестве Дибров проработал до весны 99-го. А потом случился новый конфуз, который вновь заставил Диброва сменить одно кресло на другое. Что же произошло? Да все то же самое – поборник свободы Дибров вновь решил расширить горизонты великого и могучего русского языка и привить простым людям (тем, кто ездит в метро) новые вкусы. В один из выпусков «Телевизора» он пригласил хулиганствующего ортодокса – писателя Раскина, который в прямом эфире рассказал анекдот с употреблением четырехбуквенного слова на «ж». В этот момент у телеэкрана сидел кто-то из влиятельных чиновников, традиционные вкусы которого не совпали с новомодными вкусами Диброва и Раскина. В итоге уже на следующий день (!) руководство канала приняло решение заменить Диброва благонадежным Борисом Ноткиным. А что же Дибров? Да все то же – он без работы не остался: на том же НТВ возродил свою «Антропологию». А в сентябре 99-го запустил на НТВ еще один проект – передачу «О, счастливчик!», где он также выступал в роли ведущего (это был слепок со свежей (1998 года) английской программы «Как стать миллионером», лицензия которой продана в 51 страну).

В декабре Дибров стал ведущим еще одного телепроекта – «Аутодафе». Суть передачи заключалась в следующем: известные российские исполнители должны были что-нибудь сымпровизировать из своего творчества и таким образом предстать перед зрителем в новом, доселе невиданном и неслыханном качестве. Как заявил сам ведущий:

«Аутодафе» по отношению к «Антропологии» – принципиально иная вещь. Если участникам моего ночного проекта все равно, собирают они стадионы или нет, но зато каждый раз, создавая нечто новое, они искренне полагают, что штурмуют небо, то участники «Аутодафе» – это только самые популярные исполнители. В том числе и попсовики, которые сочиняют легкоусвояемые вещи».

Отметим, что в первом выпуске передачи гостем был Александр Градский, который является астрологическим «родственником» Диброва – тоже Скорпион (3 ноября), только Бык (1949

).

Из интервью Д. Диброва конца 90-х: «Я как много лет назад прилип к «Останкину», так вот и по сей день здесь. Как только я переступаю порог храма, а для меня это храм, душа наполняется ликованием (думаю, истинно верующие люди с этим мнением поспорят: российское телевидение 90-х (впрочем, как и нынешнее) вело людей не к храму, а в диаметрально противоположном направлении. Однако у Диброва на этот счет свое мнение. – Ф. Р. ). И вплоть до самого утра, когда я покидаю его, это чувство не оставляет меня. На самом деле меня уже мало что интересует в жизни. Первые годы волновало что-то еще, а сейчас только телевидение… Я обнаружил, что у телевизионщиков задача вот какая: где-то рядом с ними находится зритель, так вот их задача – всего лишь быть связующим каналом. Мне кажется, что мои программы отличаются тем, что сами являются источником живой протоплазмы, эстетическими событиями, а не просто каналом, трибуной для высказываний…

Тут был со мной анекдот. Я остановился помыть машину. Как ни странно, мыли ее дамы. И вот одна из них узнала меня: «Боже, это ж ты каждый день работаешь? Как же ты, должно быть, устал!» А у меня слезы на глазах (опять эти слезы «за простых людей»! – Ф. Р.

). Я смотрю на ее покрытые цыпками руки, резиновый комбинезон и думаю: «До какой же степени благородна природа человека, если женщина мне сочувствует». Что значит работать?! Я встречаюсь четыре раза в неделю с людьми, с кем бы я посчитал за счастье сесть на одной скамье, а не то чтобы даже открыть рот в их сторону. Мои доходы скромны не по годам, но они несравнимы с теми копейками, которые получаются у тебя, моя милая, в результате расчетов со всеми бандитами и теми, кто тебя окружает. Ты же работаешь с восьми до восьми весь день в этой холодной яузской воде. И ты меня пожалела – вот это и называется «Антропология»!..

А вот еще один случай, опять же на мойке. Как-то ночью пацанва мыла мне машину. И тут контролировавший их мужик подходит: «Ты Дибров?» – «Да». – «Класс! Ух ты! Знаешь, дам-ка я тебе сейчас по роже, а потом буду всем хвастать: я избил Диброва».

Герострат, понимаешь! К счастью, подъехала милиция и скрутила его…

Перейти на страницу:

Все книги серии Астрология в биографиях знаменитых людей

Знаменитые Стрельцы
Знаменитые Стрельцы

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием СТРЕЛЬЦА, – больших идеалистов, жизнерадостных и великодушных, общительных и дружелюбных.Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: всё, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

Павел Глоба , Павел Павлович Глоба , Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное