Читаем Знаменитые Скорпионы полностью

«Трибуна» (номер от 30 марта, автор – О. Тараканова): «…У каждого из пришедших проститься были цветы, многие пожилые люди несли все-то по одному цветочку, но людей было так много, что через полчаса гроб уже утопал в розах, тюльпанах, гвоздиках… Люди несли цветы и плакали. Михаил Ульянов, будучи человеком очень отзывчивым, постоянно помогал знакомым и незнакомым: «выбивал» квартиры, звания, путевки, устраивал детей в школы и даже в кружки, просто помогал деньгами, наконец. Теперь люди пришли отдать ему последний долг.

– Он был человеком активного добра! – говорил в фойе Сергей Юрский. – Он всегда пытался первым разглядеть в жизни несправедливость и исправлял ее всеми своими силами. А сил у него было много! Он был человеком святого отношения к окружающим. Он всегда отвечал за то, что играет и говорит. Поэтому ему верили – и простые люди, и высокое начальство.

Ирина Купченко, плача, вспоминала, что Ульянов всегда играл светлых людей. А когда единственный раз в жизни ему досталась роль отрицательная, режиссеру пришлось вставить Ульянову искусственную челюсть. Потому что никак не был Ульянов похож на злодея…»

«Правда» (номер от 29 марта, автор – В. Вишняков): «…Ульянов был Героем Социалистического Труда, делагатом партийных съездов, членом ЦК КПСС, Центральной ревизионной комиссии… Когда уже в «новые времена» ему пытались все это поставить в укор, Михаил Александрович реагировал так: «Думаете, я за прожитые годы каяться буду? Не дождетесь. Каяться надо, если бы я лгал. А я не лгал».

Увы, гражданская позиция артиста в перестроечные и последующее время этой декларации не соответствовала. Не разобравшись в сути происходящего, он вольно или невольно, но весьма основательно приложил руку и наработанный в советские годы авторитет к разрушению советского общества и государства, вскормивших и выпестовавших его талант. В этом – драма большого художника.

К пониманию ее он пришел в последние годы. Вот его слова о нынешней российской действительности: «Мы задавлены испугом, мы в напряжении от криминальной жизни нашего общества. Нам навязывается подчиненность силе и наглости». Убийственны его оценки состояния сегодняшней так называемой культуры: «Посмотрите на эстраду. Беспрецедентная халтура. Выходят упитанные мужички и изображают из себя кретинов». Актер, наиболее успешный в амплуа социального героя, сетовал, что в путинской России нет героя нашего времени: «Кто сегодня герой? Я не знаю». Отсюда горькое признание: «Я сейчас очень четко чувствую, что мой поезд уже ушел». Осознать, что жизнь кончена еще при жизни, это поистине трагедия. И какая жизнь! Но навязанная «реформами» эпоха торгашей в титанах не нуждается, она их губит.

Сыгранное Ульяновым в постперестроечные годы, кроме разве что «Ворошиловского стрелка», где его герой по-своему пытается противостоять той самой криминализации нынешнего общества, по значимости не идет ни в какое сравнение с тем, что было сделано им в советское время. В каком-то смысле он в нем и остался. Как и в нашей памяти – большим советским актером».

Похоронили М. Ульянова на Новодевичьем кладбище рядом с могилой Ролана Быкова.

26 сентября 2008 года на могиле Ульянова был воздвигнут памятник, на котором актер был отлит в бронзе в полный рост. Создал это произведение скульптор из Петербурга Борис Петров. Нашла его Елена Ульянова случайно. Увидела на Новодевичьем кладбище его памятник Евгению Матвееву и решила, что именно он должен отлить памятник и ее отцу.

2 октября 2009 года на доме, где больше 35 лет жил М. Ульянов – Большая Бронная, 29, – была открыта мемориальная доска актеру. Как рассказала в интервью «Комсомольской правде» Е. Ульянова:

«Я этим занялась, чтобы отца подольше помнили. Но если бы вы знали, сколько бюрократических согласований пришлось вынести! В нашей стране бюрократия вырастает даже там, где ее по определению быть не должно. Оказалось, как частное лицо я не вправе заявлять о мемориальной доске. Поэтому за разрешением к властям обратился Театр имени Вахтангова, которым отец руководил 20 лет. Потом вдруг выяснилось, что на фасаде нашего дома нет места: там уже висят мемориальные доски Любови Орловой и скульптора Томского… Слава богу, все трудности преодолели и разрешение получено…»

Отметим, что мемориальную доску дочери актера пришлось делать за свой счет (цена – 1 миллион рублей). Из них 400 тысяч выделил ресторан «Макдоналдс», расположившийся в этом же доме, еще несколько сот тысяч дал Театр имени Вахтангова.

Спустя месяц после открытия мемориальной доски из жизни ушла вдова Михаила Ульянова Алла Парфаньяк.

Алексей БАТАЛОВ

А. Баталов родился в Москве 20 ноября 1928 года (Скорпион-Дракон). Читаем в гороскопе:

Перейти на страницу:

Все книги серии Астрология в биографиях знаменитых людей

Знаменитые Стрельцы
Знаменитые Стрельцы

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием СТРЕЛЬЦА, – больших идеалистов, жизнерадостных и великодушных, общительных и дружелюбных.Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: всё, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

Павел Глоба , Павел Павлович Глоба , Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное