Читаем Знаменитые Скорпионы полностью

Надо дожить до старости, чтобы понять, как все тонко и взаимосвязано вокруг. Нельзя медлить с помощью, откладывать. Порой нужно так мало, чтобы свершилось невероятное. Самое главное совершается всегда на уровне человеческом, а не глобально-государственно-космическом.

Я каждый день должен сделать что-то конкретное, чтобы, придя домой, спокойно сесть в кресло и выпить свой чай…»

Несмотря на то что всю свою жизнь Баталов сторонился политики и никогда не давал своих характеристик политическим реалиям, которые его окружали, в наши дни актер изменил своим принципам. Причем прорываться это отдельными репликами начало еще в 90-е, когда в одном из своих интервью он вдруг заявил: «Сейчас жить гораздо интереснее, чем когда бы то ни было. Огромное количество новых книг, сведений, событий. Создается другая жизнь… Мне очень нравится, что рухнула эта бредовая коммунистическая система. Туча прошла…»

Дальше – больше. Осенью 2008 года, когда отмечалось 80-летие со дня рождения Баталова, он нараздавал в СМИ столько интервью, сколько не раздавал, наверное, никогда – несколько десятков. И почти в каждом из них он лягал почившую в бозе советскую власть, причем выражений по ее адресу не выбирал. Многие люди, читающие эти пассажи пожилого актера, искренне удивлялись: куда только девалась хваленая интеллигентность Баталова? Та самая русская интеллигентность, о которой ходят легенды. Впрочем, судя по всему, это на самом деле были легенды, поскольку к истинно русской интеллигентности злые дифирамбы Баталова никакого отношения не имели. Они, скорее, присущи так называемым интеллигентам из числа либерал-евреев, которые иначе как треклятой советскую власть не называют. Хотя именно она подняла евреев «из грязи в князи». Но такова уж природа либерал-еврейства – быть неблагодарной. Что касается Баталова, то он, как мы помним, вырос именно в этой среде – его мать была замужем за писателем В. Ардовым (Зигберманом). Однако почитаем те пассажи, которые отпускал Баталов в юбилейные дни по адресу советской власти.

«Аргументы и факты» (номер от 19 ноября 2008 года, автор – О. Шаблинская): «Сейчас завертелось-закружилось: доллар во главе всего. Но сказать, что эпоха Сталина-сатрапа или этот вонючий этап борьбы «за зори коммунизма» имели свои «прелести», тоже не могу… Нет в России такого времени: вот наконец мы пожили! Ссылки, братоубийственная Гражданская война, голод, нэп, репрессии, коммунизм и соцреализм, когда и Чехов и Достоевский не годились, Великая Отечественная война…

В тех, кто мало-мальски отличался, мгновенно вцеплялись своими когтями живодеры – коварные, омерзительные убийцы, которые все делали исподтишка… Вообразите себе: после войны Сталин ВЫЧИЩАЛ Москву от инвалидов, которые передвигались на колясочках, на дощечках… Дабы не портили вид города-победителя…

Сталин – убийца и с самого начала был двуличным животным. Выиграл войну никакой не Сталин! Выиграли русские люди, которые, включая и моего дядю, пошли добровольцами умирать и своими телами заткнули эту войну. До сегодняшнего дня количество погибших продолжают скрывать. Но цифры-то вырастают на миллионы! Потому что раньше в числе погибших не числились без вести пропавшие. Если бы этот кретин поверил информации разведчиков о начале войны, то не погибли бы сотни тысяч стоявших на границе… Сталин даже не в крови, он весь из крови погибших!..

Мне не давали сделать, например, программу по бунинским рассказам. Не разрешали читать на радио «Казаков» Льва Толстого – там очень хорошо выражено ощущение человеком божественного. Боялись, чтобы лишний раз Бога в этой социалистической мерзости не упоминали…»

«Московский комсомолец» (номер от 20 ноября 2008 года, автор – А. Мельман): «Вся моя жизнь прошла рядом со всякими замечательными великими людьми. Я видел, какую цену платили Пастернак, Ахматова, великие актеры, режиссеры, поэтому, конечно, мне это (нынешнее) время, когда можно заниматься бог знает чем, нравится больше. Ты можешь что-то делать и за это необязательно попадешь в ссылку, тюрьму или под постановление тех кретинов, которые были у власти. Просто я насмотрелся столько несправедливых запрещений, потерь… А сейчас я вижу: люди все могут, даже то, что не надо, то, что мне лично омерзительно. Но это уже второе…

Какие страшные баталии перенес Ромм, делая «Девять дней одного года»! Это же каждый день проходило на моих глазах. Правящие сатрапы с их волосатыми лапами, следящие за социалистическим реализмом, были твердо уверены, что этот фильм оттолкнет молодежь от важнейшей линии «наших достижений»…»

«Комсомольская правда» (номер от 13–20 ноября 2008 года, автор – А. Велигжанина): «…Я был неблагонадежный. Я же не член партии, я не подходил этому вшивому социализму. Я то государство терпеть не мог и понимал, что это собрание злодеев и убийц. А они понимали, что я не верная собака».

Перейти на страницу:

Все книги серии Астрология в биографиях знаменитых людей

Знаменитые Стрельцы
Знаменитые Стрельцы

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием СТРЕЛЬЦА, – больших идеалистов, жизнерадостных и великодушных, общительных и дружелюбных.Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: всё, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

Павел Глоба , Павел Павлович Глоба , Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное