Читаем Знаменитые Скорпионы полностью

В последнем фильме героиня Семиной (Агнесса Захарова) вновь оказалась жертвой любовного треугольника. Она была замужем за хорошим мужиком по имени Борис, но чувства к нему у нее давно прошли. И сердце ее рвалось к другому мужчине, который давно был в нее влюблен – к Василию Васильевичу. Роль мужа исполнял актер Вячеслав Невинный (30 ноября 1934 года, Стрелец-Собака), а Василия Васильевича – Евгений Евстигнеев (9 октября 1926 года

, Весы-Тигр). Заметим, что Тигр и Собака относятся к одной астрологической команде, где третьим у них Лошадь. Последнюю представлял режиссер фильма Николай Лырчиков (8 марта 1954 года, Рыбы-Лошадь
). Таким образом, костяк фильма составили астрологические «однокомандники».

В финале фильма Тигр (Агнесса) все-таки ушел от Собаки (Борис) и пришел к Тигру (Василий Васильевич). Однако перспективы нового союза выглядели весьма проблематично: обычно два Тигра под одной крышей не уживаются. Впрочем, есть и исключения, которые можно назвать счастливыми.

Во второй половине 80-х ролей у Семиной в кино стало еще меньше. Что было закономерно – советский кинематограф (вместе со страной) шел к своему развалу и бывших звезд старались к этому процессу не привлекать – здесь нужна была энергия сошедшей с катушек молодежи. Среди фильмов, в которых тогда снялась Семина, значились: «Вера» (1986; Анна), «Загадочный наследник» (1987; Клавдия Еремина), «Прощай, шпана замоскворецкая» (мать уголовника Гавроша), «БОМЖ. Без определенного места жительства» (Тоня) (оба – 1988), «Серая мышь» (1989; Серафима), «Молодой человек из хорошей семьи» (1990; Светлана), «Кошмар в сумасшедшем доме» (Ксения Мухина), «Убийство свидетеля» (Татьяна Янкина) (оба – 1991).

Свои частые простои тогда Семина компенсировала частыми гастрольными поездками и работой по дублированию зарубежных фильмов (ее голосом говорили Анни Жирардо, Биби Андерсон и другие звезды западного кино).

Т. Семина вспоминает: «Я тогда просто запуталась. Предлагали сценарии, а там сплошная чернуха, тюрьмы и нары. Я говорю: «Ребята, у меня вся юность «прошла» в тюрьмах, сплошные этапы, «Кресты», лагеря особого назначения, пощадите». Когда снималась картина «Вера», где я играла роль надзирательницы, я иду по коридорам тюрьмы, а из камеры голос: «Тамара, бедолага, опять ты с нами!» Режиссер желто-зеленого цвета стал, оборачивается ко мне и спрашивает: «Откуда они тебя знают?» – «Господи, – говорю, – я для них уже своя». В «Воскресении» меня отправляли по этапу, и арестанты, приговоренные к смерти, кричали: «Катюша! Ты ни в чем не виновата, мы тебе верим, мы с тобой, на твоей стороне!»

После развала СССР, когда многие ее коллеги оказались выброшены на обочину жизни, Семина умудрилась остаться на плаву. Она продолжала периодически сниматься, хотя роли, которые ей предлагали были уже не главные, да и в художественном плане были из разряда «ниже плинтуса». Но приходилось в них сниматься, поскольку иной профессии у Семиной не было. В период 1991–1994 годов актриса снялась еще в восьми фильмах: «Непредвиденные визиты» (Маргарита Петровна), «Резиновая женщина» (пьянчужка с аккордеоном), «Вверх тормашками» (Мариночка), «Звезды на море» (мать Наташи) (все – 1992), «Стресс» (мать), «Твоя воля, Господи!» (Нина) (оба – 1993), «Маэстро вор» (1994; Нина).

С 1994 года приглашения сниматься прекратились. А тут еще и у мужа Семиной начались проблемы со здоровьем и он вынужден был уйти с работы (дубляж картин). Как рассказывала в ту пору сама актриса:

«Люди пишут мне домой, знают мое жуткое положение, особенно последние полтора года (1994–1995), когда заболел муж. Он 33 года проработал на студии Горького, заболел и никому там не нужен. У нас ведь, только когда человек умирает, все начинают сожалеть: «Ах, кого мы потеряли!»…

Дружу я с некоторыми сокурсниками. Но самая крепкая и хорошая дружба с соседями, с людьми совершенно другой профессии…

Я люблю слушать музыку. Очень люблю романсы в исполнении Валерия Агафонова, у нас пять или шесть его пластинок дома, Елену Камбурову обожаю, еще люблю слушать Шаляпина. Он очень хорошо успокаивает… Недавно печь научилась, с детства не умела, а тут и печенье, и пирожки…»

Более семи лет Семина оставалась за бортом съемочного процесса. Но в новом тысячелетии в России начался сериальный бум и наша героиня вновь оказалась востребованной. В 2002 году она снялась сразу в двух сериалах: «Две судьбы» (тетя Дуся) и «Пятый ангел» (мать Тельнова). Затем в течение нескольких лет актриса снялась еще в нескольких «мыльных операх»: «NEXT-3» (сумасшедшая), «Участок» (Зоя Павловна Синицына» (оба – 2003), «Даша Васильева-3», «Сыщики-3» (Берестова) (оба – 2004).

Перейти на страницу:

Все книги серии Астрология в биографиях знаменитых людей

Знаменитые Стрельцы
Знаменитые Стрельцы

В этой книге собраны биографии самых знаменитых людей нашей эпохи, рожденных под созвездием СТРЕЛЬЦА, – больших идеалистов, жизнерадостных и великодушных, общительных и дружелюбных.Авторы – легендарный астролог России Павел Глоба и не менее известный биограф-искусствовед Федор Раззаков – объединили свои усилия, чтобы на конкретных примерах показать влияние «астрологической карты» на судьбу и характер человека. Увлекательно, с массой живописных деталей они доказывают: всё, что начертано звездами, сбывается! Вам представляется уникальная возможность это проверить, а также убедиться, как много общего у вас и кумиров, рожденных с вами под одной звездой.

Павел Глоба , Павел Павлович Глоба , Федор Ибатович Раззаков

Биографии и Мемуары / Эзотерика, эзотерическая литература / Эзотерика / Документальное

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное