Знаменитые Стрельцы

Между тем, несмотря на охватившее в том году Макаревича воодушевление, его чрезвычайно тяготило одно обстоятельство – полуподпольное существование коллектива. Все эти периферийные дома культуры, институтские актовые залы и прочие второсортные сценические площадки, где приходилось выступать «машинистам», стали вызывать у них стойкую аллергию, и всякое желание играть на них пропадало с первых же минут концерта. Им хотелось обрести статус легального коллектива, чтобы значительно расширить границы своей аудитории, а также поиметь с этого и материальные выгоды. Сделать то, что весьма удачно осуществил «Аракс», зачисленный в середине 70-х в состав Театра имени Ленинского комсомола. И желание «Машины времени» вскоре обрело свою плоть – их принял в свой штат Московский областной театр комедии. В том же году Макаревич навсегда покинул коллектив «Гипротеатра», где проработал шесть лет.

Первым спектаклем театра, в котором приняли участие «машинисты», был «Виндзорские насмешницы» В. Шекспира. На премьере спектакля зал был забит битком, причем в основном это были фанаты ансамбля. Они горели желанием услышать любимые произведения легендарного коллектива, но их ждало разочарование – «Машина времени» исполняла песни на стихи Шекспира и Бернса. После этого следующие спектакли проходили чуть ли не в полупустых залах. Естественно, это не могло положительно сказаться и на умонастроении самих «машинистов». Поняв, что театр они выбрали не тот, они стали подумывать об уходе из него. И вскоре такой случай им представился. В 1980 году в Росконцерте было принято решение пригласить «Машину времени» в собственный штат, и это приглашение было встречено участниками группы положительно. С этого дня официальная ставка «машинистов» за одно выступление в концертном зале равнялась 10 рублям, во Дворце спорта – 20. Первое выступление «Машины времени» под эгидой Росконцерта состоялось в Ростове, затем последовали концерты и в других городах: Харькове, Одессе. И везде – аншлаги.

Между тем факт того, что власти вдруг решили взять некогда полуподпольную «Машину времени» под государственное крыло, был вполне закономерен. К тому времени брежневская стабильность была уже на излете и многим людям во власти было понятно – перемены уже не за горами. Все ждали только одного – когда из жизни уйдет полуживой генсек Леонид Брежнев. А пока он все еще находился у руля, происходила перегруппировка сил в верхах и постепенное изменение микроклимата в обществе. Например, началась постепенная его коммерциализация, причем она в первую очередь затронула сферу искусства – кинематограф и эстраду. Почему именно их? Дело в том, что главной их аудиторией была молодежь, число которой стало стремительно расти. В жизнь вступало поколение бэби-бума 60-х, которое отличалось от предыдущих одним немаловажным фактором – оно было больше прозападным, чем просоветским. Поэтому фантастический успех «Машины времени» зиждился во многом на этом – в жизнь вступало новое поколение.

Если до середины 70-х коллектив был известен не столь широкому кругу людей (в основном жителям крупных городов), то демография сделала свое дело – этот круг значительно расширился, затронув практически все республики СССР (когда летом 79-го я гостил в Узбекистане, то с удивлением отметил, что про «Машину времени» знают и там – правда, не в кишлаках, а в городах). Как уже отмечалось, этот коллектив не зря называли «пэтэушной группой»: ее основными поклонниками были учащиеся ПТУ и техникумов в возрасте 14–17 лет, а также студенты и «лимитчики» (жители деревень, буквально хлынувшие в начале 70-х в крупные города работать по лимиту) от 18 до 22 лет. Это было парадоксальное явление, когда полудекадентские поэтические вирши номенклатурного «сынка» Андрея Макаревича находили отклик в среде отпрысков рабоче-крестьянского происхождения. Главные причины этого лежали на поверхности: несомненный талант главного «машиниста», а также кондовость советской идеологии и усталость от нее молодежи.