Знаменитый сыщик Калле Блюмквист играет

Калле понимал: если его обнаружат сейчас, ему несдобровать. Вряд ли такой человек, как Бледный, пощадит свидетеля, десять минут подслушивавшего их разговор. К счастью, никто из троих не стал доискиваться, откуда донёсся шум. Калле облегчённо вздохнул, и сердце его уже вернулось было на своё обычное место, но вдруг он увидел нечто такое, отчего оно опять метнулось в пятки.

По улице шёл человек. Маленькая фигурка в красном непомерно большом спортивном костюме. Это была Ева-Лотта. Она весело размахивала мокрым платьем и насвистывала свою любимую песенку:

– «Жила-была девчонка, звалася Жозефина».

«Только бы она меня не заметила! – взмолился Калле. – Если она скажет: “Привет, Калле”, всё пропало».

Ева-Лотта поравнялась с домом.

«Конечно, заметит! Она же непременно посмотрит на нашу дозорную вышку. И зачем только я сюда залез?»

– Здравствуйте, дядя Эйнар, – сказала Ева-Лотта.

Дядя Эйнар всегда радовался, когда видел Еву-Лотту, но сейчас он был просто в восторге.

– Деточка! Как хорошо, что ты пришла! Я как раз собирался пойти посмотреть, не готов ли обед. Пошли вместе!

Он помахал тем двоим за калиткой.

– Будьте здоровы, мальчики! К сожалению, я должен идти.

– Будь здоров, старина, – отозвался Бледный. – Мы ещё встретимся, можешь не сомневаться.

Ева-Лотта вопросительно взглянула на дядю Эйнара.

– А ты не пригласишь друзей пообедать? – спросила она.

– Да нет, знаешь, им, по-моему, некогда.

Дядя Эйнар взял Еву-Лотту за руку.

– Как-нибудь в другой раз, хозяюшка, – подтвердил Противный.

«Ну, держись, – сказал себе Калле, когда Ева-Лотта проходила мимо клёна. – Ой, ой!..»

– «Жила-была девчонка, звалася Жозефина…»

Ева-Лотта запела и по привычке взглянула на развилку клёна – наблюдательный пункт Белой розы. Прямо в её весёлые голубые глаза смотрел Калле.

Если ты много лет подряд был воином Белой розы, если ты не раз участвовал в кровопролитных битвах между индейцами и бледнолицыми, если ты, наконец, был разведчиком союзников во Второй мировой войне, то ты научился двум вещам: ничему не удивляться и уметь молчать, когда надо. Вон сидит на дереве твой товарищ, предостерегающе приложив палец к губам, и лицо его выражает только одно: «Молчи!»

Ева-Лотта проходит с дядей Эйнаром мимо.

– «Всего-то у ней было, что швейная машина, шина-шина-шина-шина, шина-на».

10

«Что вы скажете, господин Блюмквист, об этом знаменательном разговоре?»

Калле лежал на спине под грушевым деревом у себя в саду, а воображаемый собеседник опять интервьюировал его.

«Видите ли, – ответил господин Блюмквист, – прежде всего ясно, что в данной уголовной драме мы имеем дело не с одним, а сразу с тремя негодяями. И предупреждаю вас, молодой человек (воображаемый собеседник был весьма молод и неопытен), предупреждаю: в ближайшем будущем произойдут бурные события! Для вас было бы лучше всего по вечерам сидеть дома. Борьба предстоит не на жизнь, а на смерть, и тому, кто не привык иметь дело с подонками общества, грозит нервное потрясение».

Сам господин Блюмквист настолько привык иметь дело с подонками общества, что не боялся за свою нервную систему. Он вынул трубку изо рта и продолжал:

«Понимаете, эти два господина, Крук и Редиг – полагаю, вам не надо объяснять, что это не настоящие их фамилии, – да, так вот, эти два типа собираются задать жару дяде Эйнару… гм-м… Эйнару Линдебергу, или Бране, как он иногда себя называет. По правде говоря, его жизнь в опасности!»

«А на чью сторону собирается стать господин Блюмквист в этой борьбе?» – почтительно осведомился собеседник.

«На сторону общества, молодой человек, общества! Как всегда! Даже если это будет стоить мне жизни».

Знаменитый сыщик грустно улыбнулся. Ради общества он уже тысячу раз жертвовал жизнью, и одним разом больше или меньше, роли не играло.

Мысли его потекли дальше.

«Хотел бы я знать, чего они добиваются от дяди Эйнара», – подумал он, и сейчас это уже был не господин Блюмквист, а просто Калле, озадаченный маленький Калле, и вся эта история казалась ему довольно жуткой…

Внезапно он вспомнил про газету. Ту самую, которую дядя Эйнар купил сразу после своего приезда, когда они сидели в кафе. Калле хранил её в левом ящике своего письменного стола, но так и не собрался изучить повнимательнее.

«Непростительный промах!» – отчитал он самого себя и помчался в комнату.

Калле помнил, что дядя Эйнар тогда накинулся на страничку с «Последними новостями». Теперь нужно только сообразить, что же именно его интересовало. «Новые испытания атомной бомбы» – едва ли! «Жестокое нападение на пожилого мужчину» – может быть, это? Так: двое парней лет по двадцати напали на пожилого господина, отказавшегося дать им закурить… Нет, дядя Эйнар тут ни при чём. «Крупная кража драгоценностей в Эстермальмё…»

Калле свистнул и мгновенно пробежал заметку.