Знамя над рейхстагом

Все окружающее в те минуты воспринималось с какой-то поразительной отчетливостью. В уши врывалось противное вжиканье пуль. С грохотом падали редкие снаряды. Один из них рванул недалеко от нас, выбросив громадный столб земли. Разведчики мои шарахнулись в сторону.

— Спокойно! — пришлось прикрикнуть на них. И тут вдруг с беспощадной простотой, как о ком-то постороннем, возникла мысль: «Да, сейчас, наверное, убьют. Вот досада какая — не успею добежать до батальона». Кажется, впервые за время войны мною овладело предчувствие близкой смерти. По совершенно непонятной ассоциации в памяти возникли обрывки каких-то далеких воспоминаний. Потом мысль остановилась на последнем письме жены. Два дня назад я читал его вслух сочувствовавшим и возмущавшимся товарищам.

Да, неладно складывались дела у Вари. Недавно вернулась она с детьми из эвакуации в Днепропетровск, а дома, где мы жили в начале войны, не оказалось — от него остались одни развалины. Ее и три другие командирские семьи поместили в пустующую четырехкомнатную квартиру, хозяин которой находился в Ташкенте. Но вот он вернулся. И Варя вынуждена спешно искать другое жилье. А это не так-то просто в разрушенном городе. Конечно, помогут ей, пристроят куда-нибудь. Но сейчас-то как ей быть с тремя детьми? Ведь осень на дворе. Острое чувство жалости к жене охватило меня. Каково будет ей вдобавок ко всему получить похоронную…

Разорвавшийся рядом снаряд бросил меня на землю. Я огляделся. По скату, до которого теперь было рукой подать, медленно спускались «тигры», стреляя на ходу. Чуть в стороне бежала назад группа солдат. А за «тиграми» я видел серые фигурки совершавших перебежки фашистов. До слуха долетели обрывки немецких слов.

Над нашими головами густо и низко зажужжали пули. Совсем близко с сухим треском разорвалось несколько мин. К счастью, недалеко оказалась канава, и, сделав разведчикам знак рукой, я пополз к ней. По ней легче и безопаснее было пробираться вперед, к самому пеклу боя. Приходилось торопиться, бронированные машины противника могли смять наших стрелков. Вскоре я очутился среди своих. Ко мне подбежал комбат.

— Капитан Ткаченко, немедленно остановите батальон, — приказал я ему. — Дайте огонь из всех видов оружия! Связь с дивизией есть? Идемте на ваш энпе.

Связавшись с Гончаровым, я приказал:

— Дать десятиминутный налет по юго-восточному скату высоты дивизионной артгруппой! — Комбату поставил задачу: — Посло огневого налета ведите батальон на штурм высоты. Надо ее взять и удержать.

Гитлеровские танки подошли уже совсем близко, их огонь стал еще интенсивнее. Три «тигра» вклинились в наши боевые порядки. Бойцы в одиночку и группами начали покидать окопы и откатываться назад. Свертывалась и противотанковая батарея, видимо считая положение безнадежным.

— Ткаченко, прикажите командиру истребительной батареи сейчас же открыть огонь по танкам, — распорядился я и бросился навстречу отходившим бойцам.

— Стой! Дальше ни шагу! — кричал я. — Вся дивизия стоит насмерть! А вы?..

Одна из групп остановилась, залегла и открыла огонь из винтовок и пулеметов по пехоте, приближавшейся под прикрытием танков. В этот момент отрывисто ударили противотанковые пушки. Один «тигр» завертелся на место снаряд угодил ему прямо под гусеницу. Другой полыхнул малиновым пламенем и окутался серым дымом. Третий остановился и стал стрелять с места. Эффект, достигнутый истребительной батареей, на многих подействовал отрезвляюще. Но часть людей, рассыпавшись, все же бежала в сторону находившейся в тылу деревни Итены.

Один солдат летел, что называется, без оглядки и чуть не наткнулся на меня.

— Стой! — оглушил я его возгласом.

Боец не целясь выстрелил в сторону, откуда удирал, и снова кинулся бежать. Лицо его было искажено ужасом, глаза, казалось, вот-вот вылезут из орбит.

— Стой, стрелять буду! — еще раз окликнул я парня. Это на него подействовало. Он встал как вкопанный и, увидев меня, вроде бы стал приходить в чувство. На его грязном, небритом лице появилось виноватое выражение.

— Куда бежал?

— Да ведь все бегут.

— Как все? Я ж вот не бегу. И дивизия не бежит. Видишь, «тигры» горят?

Вероятно, появление командира дивизии на поле боя заставило солдата взять себя в руки. Он осмотрелся и совсем уже другим голосом спросил:

— Разрешите отправиться в свою роту?

— А где она?

— Найду!

— Ну тогда беги.

Солдат повернул назад. Его примеру последовали еще несколько человек. Надо было задержать и остальных. Но они от меня были далеко. Тут ко мне пришла неожиданная помощь. Из лощинки, куда устремилась большая группа красноармейцев, послышался высокий женский голос:

— Стойте! Вы бойцы или бабы? Командир дивизии здесь, рядом, и никто не отходит! Стойте, или я вас всех перестреляю!