Знание-сила, 1997 № 03 (837)

Попробуем, говоря словами А. Югова, представить «разноголосицу» и «взаимоистребление», которые царят и до ныне между «лагерями» сторонников того или иного толкования этого «неопределимого» определения: 1) Троян — славянское языческое божество (Ф. И. Буслаев, Е. В. Барсов, Д. С. Лихачев, А. Болдур);

2) Троян — римский император Траян (53—117 годы до новой эры) (Н- М. Карамзин, М. А. Максимович, Н. П. Дашкевич, В. Мансикка, М. С. Дринов, Н. С. Державин, Б. А. Рыбаков);

3) Троян — русский князь или триумвират русских князей, в самых разнообразных трактовках (Н. А. Полевой, О. М. Бодянский, И. Е. Забелин, Н. И. Костомаров, Н. В. Шляхов, Г. А. Ильинский); 4) Троян — образ, навеянный преданиями или книжными источниками о Троянской войне (П. П. Вяземский, А. Н. Пыпин, А. Н. Веселовский, Вс. Ф. Миллер, И. А. Новиков). Созвездие перечисленных имен, казалось бы, должно высветить до конца смысл и все оттенки значения одного коротенького слова. Однако это определение и скрывающееся за ним понятие доставило исключительно много хлопот исследователям «Слова». Попытаемся доказать, что концепция, предполагающая прямое влияние античных источников на «Слово», обеспечивает и в этом случае эффективное решение проблемы.

Прежде всего заметим, что, судя по окончанию «Трояни» в обороте «на седьмом вЪцЬ Трояни», совершенно определенно речь идет о существительном или нечленном прилагательном женского рода и единственного числа, имеющего в номинативе форму Троянь. И другие, остальные контексты не оставляют сомнения, что речь идет о существительном или прилагательном в единственном числе, и не противоречат возможности иметь женский род: въ тропу Трояню, как датив в функции родительного притяжательного, вместо более позднего нормативного родительного: въ тропу Трояни; аналогично — на землю Трояню вместо на землю Трояни. Номинатив его представляет собой существительное или притяжательное прилагательное типа Рязань, Тьмуторокань, Кисань и тому подобное, определяющее некий широко известный в литературе исторический топоним. Подобные краткие формы русских притяжательных прилагательных в сочетаниях Владимирь городъ, Ярославль городъ, Мирославль городъ очень рано превратились в связи с усечением определяемой части в существительные, то есть в названия городов или территорий: Владимирь, Ярославль, Мирославль, Лихославль. То же наблюдается и в этом случае: Троя — Троянь градъ — Троянь, с расширением смыслового наполнения до значения земля Трояни — Троада, то есть вся территория государства, земли или царства, подпадающая под юрисдикцию главного стольного города, столицы. В данном случае необходимо учесть, что стилистика древнерусского языка допускала, чтобы в основе лежало название города: земля Новгородская, Рязанская, Полоцкая, Черниговская; не менее часто производилась метонимическая замена названием главного города именования всей земли или княжества — Рязань, Переяславль, Новгород. В атрибутиве Троянь надо видеть кальку с греческого , , или, с большей вероятностью, с латинского прилагательного trojanus.

Итак, под словом «Троянь» должна подразумеваться очень широко известная географическая и историческая реальность — страна, царство или город. Исходя из смысла фразы «на седьмомъ вц Грояни верже Всеславъ жребий о девице себе любу...» и учитывая, что она начинает риторический период, говорящий о падении Киева, символизируемого желанной «девицей», естественно предположить, что начальная точка отсчета также связана с аналогичным событием — падением знаменитого, не уступающего по славе и богатству Киеву города, причем взят он был не в результате лобовой атаки, а при помощи хитрости. Такую загадку способен решить даже ученик пятого класса, впервые узнавший, как была захвачена Троя. Действительно, все исходные данные для этого предоставляются автором «Слова»:

На седьмомъ вці Трояни

ерже Всеславъ жребій о двицю себ любу

тй клюками подпрся о кони

и скочи къ граду Кіеву

и дотчеся стружіемъ злата

стола кіевскаго

На седьмом веке Трояны

кинул жребий Всеслав

о желанной «девице»

опершись на коня (на коней) в хитрых замыслах

подскочил стремглав ко граду Киеву

прикоснулся скипетром к золотому

престолу киевскому

Гомер.

Поэт-воин, автор «Слова о полку Игоревен с гравюры В. Фаворского

Аэд Демодок в «Одиссее» подробно изображает драматические перипетии троянского «вече», на котором шли ожесточенные споры, как поступить с подозрительным даром данайцев. Тем не менее решение втащить в город грозное деревянное чудище (в чреве которого спрятались греческие воины) было принято самими троянцами.