Знание-сила, 1998 № 01 (847)

В 1892 году Александр III заболел. Заболевание почек — возникшее, как считали современники, в результате ушиба, полученного им во время крушения императорского поезда в Борках, когда он спас свою семью, удержав на плечах падающую крышу вагона-ресторана,— прогрессировало очень быстро. 20 октября 1894 года в возрасте 49 лет он скончался на руках у императрицы в Ливадии. «Надо только удивляться, что сердце человеческое может вынести подобное волнение! — писала великая княгиня Ольга Константиновна (двоюродная сестра Александра III, жена греческого короля Георга 1) своему брату великому князю Константину Константиновичу,— императрица убита горем; с каждым днем это горе становится тяжелым, потеря ощущается все больше, пустота ужасная! Конечно, один Господь может утешить, исцелив такую душевную боль он умер как он жил: просто и благочестиво».

А теперь, вернувшись «к штампам и стереотипам», попробуем объяснить хотя бы некоторые из них в отношении Александра III.

Вспомним, в конце царствования Александра II у цесаревича Александра Александровича созрело убеждение и необходимости созыва земских соборов — идея вполне демократическая и прогрессивная. Кроме того, скажем, что реформаторская деятельность отца происходила на глазах сына Александра. По многим позициям они были единомышленники. И не случись трагического убийства, вряд ли можно было бы сомневаться, каким курсом пошла бы страна. Однако кровавое убийство отца в день подписания им конституции изменило взгляды и суждения сына на многие вопросы государственной политики. Не смог он подписать освобождение и убийцам своего отца! Будучи глубоко нравственным и религиозным человеком, не мог он допустить террористическую деятельность как воздействие на политические структуры государства, тем более, когда это касалось личности царя, помазанника Божьего. Думается, именно здесь необходимо искать истоки его так называемого консервативного курса.

В царских архивах случайно удалось обнаружить письмо известного русского писателя Александра Васильевича Сухово-Кобылина, написанное в год смерти императора Александра III. Вот отрывок из этого письма.

«События истекших дней, потери Россией истинного Хозяина страны и великого Человека было жестоким неожиданным и так поразительнейшим тогда! Вам известно что я относительно России Пессимист: Я ее люблю, жалею, но хулю. Мне она всегда была мачехой, но я ей был хорошим трудящимся сыном. Немногие дни Царствования Государя Александра III были для России великими днями могущества и счастья, Величия, трудолюбия и золотая умеренность т. е. мудрость Императора Александра III поразила весь мир — и все нации Европы с энтузиазмом чествовали Его честнейшую Память...

Почивший Государь был единственное явление во всемирной Истории и радостное явление в Славянской России. Он был разумный Самодержец, трудящийся Богач, кроткий Богатырь, тихий и благодушный Повелитель 6-ой части Земного Шара! Он был сама мудрость, несказанность, небывальщина чудо и Царствование. Это было Чудное Царствование!.. Невозможные дела совершались Его собственными руками и перед глазами нашими стали сами собой в Чине Своем!..

Финансы поднялись в минуту когда благосостояние всех классов пало, курс при ущербе всех промышленностей возрос, совершились самые бескровные Победы над Европой, которая сама не зная как и почему поставила нас в первом номере, сняла шапку и нам, т. е. нашему Самодержавию — поклонилась! Все это сделал один Человек, он, в какие то 13 лет, без денег, без Ружей, без шума, без боли (неясно)! Это беспримерно!» •

НАШИ РЕФЕРАТЫ

Русские ли мы?

• Винсент Ван Гог. «Едоки картофеля»

Интересные и, я бы сказала, очень оптимистичные выводы были сделаны на семинаре, посвященном концепциям аграрного развития. Оптимистичные в отношении России, а поводом для оптимизма послужило обсуждение книги О. Вебера «Из мужиков во французы. Модернизация французской деревни, 1870— 1914». В работе рассматривается аграрный переворот во Франции конца XIX - начала XX века, описывается триумфальное шествие капиталистических отношений и товарного производства по сельской Франции.

А начинает О. Вебер свою книгу цитатой из Бальзака. «Нет нужды отправляться в Америку, чтобы увидеть дикарей. Краснокожие Фенимора Купера здесь перед вами»,— пишет классик под свежим впечатлением путешествия по деревням и селам Бургундии. Французское крестьянство середины XIX века — это болезни, грязь, нишета, дикие суеверия, ужасные жизненные условия. Это — замкнутые сельские общины, где не моют вшивых детей из идеологических соображений: прыщи, чесоточные струпья, нарывы только очищают кровь, и вообще «чем грязнее дети, тем лучше они растут». И что же?