Знание-сила, 1998 № 01 (847)

Индустриализация, строительство дорог, каналов, появление школ, распространение печати — все это, буквально обрушившись на французскую деревню, заставляет ее измениться до неузнаваемости. Измениться настолько, что в начале XX века мы находим французского деревенского жителя в кафе. Он сидит, читает газету и обдумывает, как сделать свое хозяйство более доходным.

И вот, по мнению О. Вебера, французское крестьянство, почти преодолев пропасть между народной культурой и культурой верхов, стало частью французской нации.

Подробное описание фактов французской крестьянской жизни сделало возможным сопоставление их с реалиями русской деревни. И все участники семинара в один голос отметили сходство многих этапов аграрного развития Франции и России.

Консерватизм русского крестьянина хорошо известен, и многим новаторам прошлого столетия казалось невозможным заставить его пользоваться каким-либо новым приспособлением. Но и французский крестьянин Вебера тоже упрям и подозрителен. И, по мнению многих ученых, нельзя требовать немедленного признания модернизации, французский, как и русский крестьянский консерватизм рационален, а не иррационален. Крестьяне делаются сторонниками прогресса, увидев возможность улучшения своего положения. Просто во Франции эта модернизация началась раньше, чем в России.

Очень интересна точка зрения историка М. А. Вылцана. Он обратил внимание на название книги. По его мнению, оно слишком публицистично. Правильнее было бы назвать: «Как французское крестьянство стало частью французской нации».

При сопоставлении исторического развития французского и российского крестьянства Вылцан ставит такой вопрос: а когда российское крестьянство превратилось (и превратилось ли?) в часть российской нации? Так как говорим мы на одном языке, а языковая общность — одна из существенных черт нации, то, по мнению Вылцана, в XXI веке у нас есть надежда «сформироваться в единую нацию». Пока, правда, еще сложно обстоит дело с социально-экономическим единством, территорией, государственностью, то есть с важнейшими компонентами российской нации.

И вес-таки выводы семинара оптимистичны, в XXI веке мы будем жить так же хорошо, как французы, да и российская нация к этому времени сформируется.

• Фотоснимок совсем недавнего нашего прошлого

Как Сталин с китайцами дружил

Недавно было опубликовано несколько интереснейших документов из сборника советско-китайских отношений. После окончания Великой Отечественной войны СССР, как известно, начал строить лагерь социалистических государств. В конце 1945 года И. В. Сталин ведет переговоры с Чан Кайши.

Генералиссимус Чан Кайши был главой национального правительства Китая Гоминьдан. Он боролся с китайской коммунистической партией и, смешно сказать, хотел заручиться поддержкой Советского Союза. Чтобы случайно не начать воевать с СССР, Чан Кайши должен был быть уверен, что Сталин не помогает китайским коммунистам во главе с Мао Цзедуном. Поэтому Чан Кайши предложил еще летом 1945 года отдать добрую часть Китая (вернее, вернуть утерянные Россией во время русско-японской войны 1904—1905 годов территорш) взамен на союз и дружбу СССР, на его поддержку гоминьдановского правительства. В августе договор между Советским Союзом и Китаем был подписан: Сталин получил Китайскую Чанчуньскую железную дорогу (КЧЖД), Порт-Артур, порт Дальний и Маньчжурию (номинально она входила в состав Китая, но подчинялась Москве).

Прошло несколько месяцев, и Чан Кайши заволновался: никакой помощи он от Сталина не получил. Стало понятно, что разговаривать с ним не хотят, в гости с дружественным визитом не зовут и, главное, условия договора не выполняют. Чан Кайши коммунистом никогда не был, поэтому за «ярлыком на ханство» он послал своего сына Цзян Цзинго (до 1937 года последний жил в Москве, был активным деятелем ВКП(б), но потом сбежал назад в Китай вместе со своей женой, бывшей комсомолкой Фаиной).

Почему-то разговор Сталина и Цзян Цзинго записан косвенной речью, и кажется, что читаешь кусок какой-то восточной полубылины-полусказки.

«...Тов. Сталин отвечает, что разделение Китая на две части, конечно, не годится.

Цзян Цзинго просит тов. Сталина подумать над тем, что он изложил.

Тов. Сталин отвечает, что Советское правительство не может дать совета китайским коммунистам, если китайские коммунисты не обратятся к нему за советом. Советское правительство не хочет попасть в неловкое положение в том случае, если бы его совет был отвергнут.

Цзян Цзинго говорит, что нужно договориться с китайскими коммунистами...»

И так много часов диалог повторяется с разными вариациями. Вот уже лис почти залез в кувшин... Но предательски короткая шея не дает ему дотянуться До лакомого кусочка. И уехал Цзян Цзинго назад, ни о чем толком не договорившись.

А уже через три года почти победивший коммунист Мао Цзедун приехал в Москву с теми же предложениями и просьбами. Но ему повезло больше.

Хотят ли русские войны?