Знание-сила, 2000 № 01 (871)

«Пока» не дано. «Сегодня космология основывается на абсолютно умозрительной фундаментальной физике, пока что не поддающейся никакой экспериментальной проверке» (Линде). Но все может измениться, считает стэнфордско-московский ученый. Он-то как раз сохраняет оптимизм и надеется, что мы сумеем проникнуть в тайны других мирозданий. Линде возлагает большие надежды на спутник, который будет запущен в 2006 году для измерения фонового реликтового излучения — этого «отголоска Большого Взрыва». Речь идет об улучшенном варианте спутника «СОВЕ», отличающемся недостижимой до сих пор точностью. И тогда, быть может, на самом краю нашего мироздания, мы заметим признаки существования других Вселенных.

«Конечно, вся моя космология — это метафизика, — с улыбкой говорит Линде. — Но хорошая метафизика». Во всяком случае, его теория, описывающая Большой Взрыв как заурядное явление («одно в череде подобных») и сравнивающая Вакуум с конвейером, штампующим Вселенные как фурнитуру, никоим образом не противоречит законам мироздания. «Которого из них? — спросит внимательный читатель. — Первого? Второго? Миллионного?»

Споры Бога и Дарвина над безблагодатной Вселенной

Теорию Линде тоже можно назвать «одной в череде подобных». Философы, богословы, физики вновь и вновь пытаются объяснить то уникальное «стечение обстоятельств», вследствие которого зародилась жизнь.

Одни приписывают ее появление трудам Господа Бога, кроившего и тачавшего Универсум по мерке, снятой с несотворенного Адама. Другие с горделивой похвальбой заявляют, что вся зта космическая бутафория, с небом над головой. Солнцем в правом углу задника и звездочками на дальнем плане, сооружена именно для того, чтобы на ее фоне блистал своими делами Человек, «орудие всемирного разрушения».

Можно пойти иным путем и не осложнять чертеж необъяснимого бытия такой же непостижимой фигурой его Творца и, доверяясь математике больше, чем благодати, установить в Пустоте конвейер, штампующий Вселенные вкривь и вкось, но иногда мастерящий «изрядно премилую вещицу». Можно, наконец, соединяя биологию, астрофизику и математику, объяснять зто «чудо из чудес»… естественным отбором.

Так поступил профессор Пенсильванского университета Ли Смолин. Действительно, трудности, возникшие в космологии, напоминают те самые проблемы, над решением которых биологи бились всего полтора века назад, пока Чарлз Дарвин не сформулировал свою теорию эволюции. До него ученые с удивлением взирали на то, как различные животные приспособлены к жизни в той или иной обстановке, и, размышляя над этим фактом, приходили к очевидным, казалось бы, выводам: либо их кто-то (Господь Демиург!) специально творил («Рыбы, да жить вам в воде! Птицы, да лететь вам по небу!»), либо этим животным была имманентно присуща некая цель («Все виды изменяются в результате внутреннего стремления к совершенствованию»).

Дарвин показал, что новые видовые признаки возникают по причине случайных наследственных изменений и их просеивания через сито отбора. Все эти модификации проходят суровую проверку. Только лучшие из них выдерживают естественный отбор. У особей, наделенных этими признаками, появляется свое потомство, которое столь же успешно конкурирует с другими представителями данного вида. Таким образом укореняется тот или иной видовой признак. И незачем говорить. что «создавая это животное, Природа имела своей целью…» Дудки! Никакой цели не было. Победило самое приспособленное. Движителем эволюции явился не Бог с циркулем и меркой, не некий идеал, засевший в воспаленном мозгу зверя, а комбинация мутационной изменчивости и естественного отбора. Этой комбинации вполне достаточно, чтобы объяснить эволюционные процессы.

Если же мы предположим, что существует множество Вселенных, то почему бы принципам, восторжествовавшим у нас, на Земле, не упорядочить и эту «пеструю когорту мирозданий». Такой была основная идея Смолина, или, как его называют, «космического Дарвина». Он предположил, что Вселенные… размножаются как любые живые существа. Новые, появившиеся на свет Вселенные незначительно отличаются от своих предков и, как все прочие организмы, вынуждены выдерживать естественный отбор. Итак, существует «космическая эволюция».

Подобная судьба ждет нашу планету. Пройдет семь миллиардов лет, Солнце превратится в красного гиганта и выжжет Землю дотла.

В стаде Вселенных выживают сильнейшие

Но, постойте, каким же образом размножаются Вселенные? Смолин отвечает: с помощью черных дыр. Температура и плотность в центре черных дыр бесконечно возрастают. Понятия времени и пространства теряют здесь всякий смысл. Это экстремальное состояние — его называют сингулярным, — могло бы, по мнению Смолина, стать зародышем новой Вселенной. «В момент очередного Большого Взрыва зародыш Вселенной отрывается от Вселенной-родительницы и ведет отныне самостоятельное существование».