Знание-сила, 2000 № 09 (879)

«Сус» должен научиться всему, что знает человек в здравом уме. Он давно уже пополняет свои представления о мире, сканируя газеты и книги. Однако объявленной цели, как догадались ученые, не удастся достичь. Огромные объемы накопленного знания еще не превращают машину в человека, равно как и бесталанного человека – в творца. Вот и библиотеки, оттого, что в них хранятся десятки и сотни тысяч томов, тоже не обзавелись мозгами. Сейчас фирма Лената распродает программное обеспечение этого компьютера как своего рода гигантский «лексикон человеческого знания».

В середине девяностых годов «очеловечить» машину вознамерился и Родни Брукс, профессор информатики из Массачусетсского технологического института. Для этого он решил наделить компьютер «Cog» различными органами чувств, позволив ему осязать и осматривать мир. Когда «Cog» почерпнет какое-то «определенное» количество информации из окружающего мира, у него, как у младенца, забрезжат зачатки сознания.

Эта «мыслящая машина» напоминала «чувствующую статую», чей образ придумал французский философ XVIII века Э. Кондильяк. Если бы статуя, полагал он, была наделена хотя бы одним из чувств – обонянием, у нее неизбежно зародилось бы сознание: «Пусть в сознании статуи будет один-единственный запах – вот вам и внимание; пусть запах этот длится, когда причина, вызвавшая его, уже исчезла, – вот вам и память; пусть внимание статуи сопоставит впечатление настоящего и прошлого – вот способность сравнения; пусть статуя почувствует сходство и различие – это будет суждение», и т.н. (перевод Е. Лысенко).

Однако в машинном теле – а Брукс даже придал компьютеру образ человеческого торса – пока так и не зародилось сознание. По-прежнему «Cog», вопреки гипотезе Кондильяка, не наделен ни памятью, ни чувством времени. Правда, его «физиономии» придана «экспрессивная мимика», дабы изъявлять разнообразные чувства и переживания. Так, в чертах его разливается печаль, если ученые перестают обращать на него внимание. Но разве у него есть что-то на душе? Разве он впрямь чувствует печаль, оставшись в одиночестве?

Новейшей попыткой стереть грань между человеком и машиной стал робот «Kismet», возникший в той же лаборатории. Его бегающие глазки выискивают возможных собеседников. Когда человек коснется его сенсоров, черты робота просветляются: брови вздымаются, уши подрагивают.

Подобный робот растрогает даже камни. Он ведет себя, как ребенок. Весел ли он, испуган или утомлен, все зависит от окружающих – от того, общаются ли они с ним, играют ли, дают ли ему выспаться. Однако изъявляет он эти чувства не потому, что ощущает их. Нет, так велит программа, вложенная в него. В отличие от таких сложных, умных существ, как кошка или собака, этот робот – с его лукавыми глазками и подрагивающими ушами – всс равно иллюзорное, механическое создание. В его чертах по-прежнему нет жизни.

Кто такие «как все»?

Пока мы не разобрались в самих основах человеческого сознания, нет смысла рассуждать о том, может ли машина впрямь обладать сознанием. Человеческий мозг нельзя сравнивать с компьютером, прибегая к такого рода логике: «Мозг обрабатывает информацию, и микросхемы обрабатывают информацию. Значит, мозг сходен с микросхемой».

Философы, оппонирующие Курцвайлу и Сº , считают их пророчества «простыми выдумками, игрой ума». Обрабатывать информацию можно по- разному. Машина проделывает, например, все операции последовательно, мы – параллельно-последовательно. По ассоциации мы выхватываем из глубин памяти сведения, много лет назад отложенные и, наконец, пригодившиеся. Мозг машины может на 90 процентов работать, как человеческий. Но остальные 10 процентов – это творческий интеллект. Его никак не воспроизвести.

Американец Джон Сирл сравнивает «поведение» компьютера с действиями человека. Вызубрив правила китайской грамоты и иероглифы, компьютер может складывать из них слова, но что означает этот набор знаков, для него по- прежнему непонятно. Философ делает вывод: даже если появятся машины, которые, – будучи соответствующим образом запрограммированы, – станут вести себя, как человек, наделенный разумом, это не доказывает, что разум у них есть.

А способна ли «неразумная тварь», как бы сильна она ни была, справиться с носителем разума – человеком? Ее сила, по ее неразумию, будет всегда применяться по определенной схеме. Человек же, наделенный хоть искрой творческого духа, всегда играет не по правилам. Каждый человек – сам по себе – уникальный свод законов, постичь которые и разобраться в их беспорядочном переплетении ему самому не удается до конца своей жизни. Каждый нормальный человек думает (и порой поступает) «не как все».