Знание-сила, 2000 № 09 (879)

Камо ничего этого не знал. Три дня – в библиотеке Казанского университета, три ночи – в красном уголке общежития, решение готово. Неправдоподобно простое в практическом воплощении: нагрев требуется зонный, ступенчатый – по простой программе. Чтобы выполнить эти условия, надо в каждой печке установить два выключателя. Просто, как играть на рояле: нажимать вовремя нужные клавиши. Но надо согласовать – см. выше.

– Ничего, – отрезал Абгарян, – не надо. В обед, когда в цехе никого не будет, доработаем печки.

Так и сделали – выключатели и провода взяли за бутыльброд у цехового энергетика. Девушкам объяснили уточненную технологию, а в награду за содействие техническому прогрессу выдали имевшиеся в наших чемоданах конфеты (ни конфеты, ни сахар, ни многие другие продукты тогда в Казани не продавались). Первый щиток по подпольной технологии получился лучше американского. ОТК и военпреды – в шоке. Технологи ломают головы – откуда чудо, а Камо едет в родной Ереван на месяц раньше, чем полагалось.

Заводское начальство, министерские и партийные чиновники, руководители научных организаций за освоение производства Ту-4 получили Сталинские премии, ордена и медали, ученые степени без защиты, увесистые премии. Видели бы они все это, если бы «ленивый» студент не рвался всеми силами домой, к маме, братьям, родным горам… Возможно, кто-то получил персональную премию, обещанную дирекцией завода.

– Камо, – уговаривали товарищи, – подай заявку, дело верное, деньги огромные. Да и обидно, если их получит какой-нибудь ловкач, непричастный к работе!

Для этого следовало задержаться в Казани неизвестно на сколько дней, а может, и лет.

– Если, – ответил Камо, – деньгами распоряжаются честные люди, они меня и без заявления найдут. Все ведь знают, кто решил задачу. Если жулики – мне их не победить. Только время и нервы истрачу.

Деньгами распоряжались люди не честные, а партийные.

Этим нереалистичным принципом он руководствовался всю жизнь. Не получил немалые деньги, честно заработанные. От этого его барства страдали многие, кем он руководил. Иногда признавал нелепость этой позиции, но иначе действовать не мог.

– Мне, – не раз говорил сначала аспирант, потом убеленный сединами профессор, – психологически некомфортно получать деньги за занятие математикой- Это – высшее наслаждение, почти как Моцарта слушать – найти простое решение сложной задачи. Сам процесс поиска доставляет не усталость, а удовольствие. А за удовольствие справедливо не получать, а платить. Так бы я и делал, если бы еще что-нибудь умел делать. За что платят.

Не только честно заработанные деньги недополучил, но не стал действительным членом АН СССР и даже членом- корреспондентом АН АрмССР. Надо было кое с кем поговорить. Пролоббировать, как теперь говорят, выборы. Не дворянская наука…

Дипломный проект он делал в ОКБ Туполева на тему: «Уточнение аэродинамического расчета самолета Ту-104 по результатам летных испытаний». Работа была плановой в ОКБ. За нее дипломанту полагалась оплата из расчета пол-оклада младшего инженера. По плану предприятия бригада из девяти специалистов должна была выполнить ее за пять месяцев. Будущий инженер, без отрыва от гулянок, сделал все за два месяца. Не частично, как полагалось для дипломного проекта, а целиком. Не потому, что сверхбыстро считал – этого он как раз не умел, а потому, что мастерски владел новейшими методами оптимизации расчетов. Он точно знал, как можно, не теряя необходимую информацию, многократно сократить объем механического счета. Расчет при этом практически улучшается: пользоваться им в эксплуатации машины легче, значит и полеты безопаснее, и экономика чуть-чуть выиграет.

– Камо, – сказал начальник расчетной бригады, – ты нас здорово подвел: мы должны были освоить тысячи часов. Теперь долгожданная премия погорела.

План распределения молодых специалистов изменили – Абгаряна направили в ЦАГИ. Там отношения не сложились, он перешел в МАИ, где и трудился до конца своих дней. Оставался там членом ученого совета, даже когда работал несколько лет в Ереване.