Знание-сила, 2003 № 05 (911)

А вот и новый герой рекламных «страшилок»: кошка. Насчет граммов никотина сказать ничего не рискнем, но суть ясна: «Никотин убивает кошек». Вот результаты исследования, проведенного американскими ветеринарами. Кошки курильщиков в четыре раза чаще болеют раком, чем кошки, чьи хозяева этой вредной привычки лишены. Как выяснилось, животные страдают не только от того, что вдыхают табачный чад, но и потому, что, облизывая шерсть, поглощают осевшие на нее частички никотина или табачной смолы.

Рефераты «3-С»

Ольга Балла

История «неисторического»

Иванов С.А. 1000 лет озарений: История вещей. - М/. Слово/Slovo, 2002. — 220 с., ил. — 5 000 экз.

Это — книга об истории того, о чем обычно и в голову не приходит, что у этого может быть какая-то история: привычных до незаметности вещей европейского (собственно, давно уже и всемирного) быта, из предметного «фона» жизни. Коренных, между прочим, вещей, на которых жизнь держится. 100 изобретений за последние 1000 лет истории, главным образом европейской и американской. От конской упряжи до лазерного диска. Очки и ватерклозет, анестезия и игральные карты, застежка-молния и обычай пить кофе... История возникновения, обретения имени, распространения, сопутствующих этому представлений. В хронологическом порядке. С иллюстрациями из исторической жизни вещей-героев — многочисленными и цветными.

Автор намеренно начинает рассказ с 1000 года — это (конечно, неизбежная условность) дает ему возможность хоть как-то «придерживаться конкретных и проверенных фактов»: для первого тысячелетия христианской истории это куда более невозможно. Из-за этого об истории таких, несомненно, фундаментальных вещей, как колесо, иголка, рычаг, из этой книги мы ничего не узнаем.

Далее, бесполезно задаваться вопросом, почему, скажем, история открывалки для консервов — рассказана, а вот боксерских перчаток или дирижерской палочки — нет. При неизбежной произвольности выбора материала, при всей явно искусственной заданное™ объема статей (на каждую из вещей — героинь книги — приходится точно по одному развороту страниц и ни строчкой больше. Все эти статьи в свое время печатались в журнале «Итоги» и, соответственно, вписывались в журнальные требования), при всей, наконец, «глянцевости» дизайна (уж скорее не книга, а альбом) книга просто обречена задевать веши весьма глубокие. Под видом зарисовок скрывается совершенно серьезное исследование о прорастании европейской цивилизации — а с нею и культуры — из многочисленных корней. Часто и вовсе случайных; и, что особенно останавливает на себе внимание, — как бы мелких и очень простых по своему устройству.

Очень показателен, например, сюжет о твердом стремени — по авторскому обыкновению, скорее намеченный, чем развернутый, но тем больше интересных задач способно встать перед читателем.

«Феодализм в Европе, — пишет Иванов, — не мог сложиться ранее, чем было придумано твердое стремя» (и, кстати, «не пошел бы на убыль, не возникни ручное огнестрельное оружие», что уже уводит в совсем другую историю).

Нашим современникам кажется чем-то само собой разумеющимся и существование стремени вообще, и того, что оно представляет собой твердую опору для ноги всадника. Этот простой предмет, долгие века относившийся к естественному, по сути незамечаемому фону культурного существования, а теперь уже, с явным окончанием «лошадиного» периода цивилизации, и вовсе имеющий мало шансов быть замеченным, на самом деле, оказывается существеннейшим рычагом исторического процесса, причем многих, многих его слоев сразу. «Античный всадник держался верхом силой собственных ног, иногда цеплялся руками за холку», а из этого следует, между прочим, объем возможностей, тип возможных действий: выстрелить из лука в таком положении можно, а вот нанести удар — уже затруднительно!.. Лишь во второй половине первого тысячелетия из Азии вместе с кочевниками к европейцам попало стремя — мягкое, кожаное, петлей; оно помогало взбираться в седло. Настоящая же революция грянула в IX-X веках: именно тогда появилось железное стремя-площадка, способное быть опорой. На нем можно было приподниматься для скачки и для нанесения удара — и немедленно же в Византии появляется новый вид вооруженных сил: тяжелая рыцарская конница. Именно она безраздельно господствует на полях сражений всей Европы в течение четырех последующих веков. Разумеется, это во многом решает исходы сражений, а тем самым и направляет ход истории. Не говоря уже о том — таких выводов сам автор, правда, не делает, но они очень естественно напрашиваются, — что получает возможность формироваться особый тип человека со своими привычками, психологией, а в конечном счете и с целой культурой: начинает складываться рыцарство. Представьте-ка себе без него и без всех его смысловых последствий историю, литературу, искусство Европы!..