Знание-сила, 2004 № 12 (930)

Впрочем, стараниями археологов мрак над этими веками понемногу рассеивается. Раскопки, проводившиеся в последнее время на Пелопоннесе и в Аттике, показали, что греки пусть и стали жить скромнее, не изменили своим привычкам. Вожди общин и племен — басилеи — были достаточно богаты и щедры, чтобы содержать при своих дворах певцов-сказителей, воспевавших подвиги прежних богатырей. Потягивая вино из неказистых кубков, они слушали песни о том, как ахеяне, взойдя на быстролетные корабли, пересекли море и покарали врагов, спрятавшихся за стенами крепости на Геллеспонте.

В частности, немецкий археолог Йозеф Маран полагает, что они "ревностно почитали своих предшественников и хранили их оружие, как реликвию". В таком случае почему бы Гомеру не увидеть у кого-то из своих покровителей знаменитый "шлем Одиссея"?

Археологи уже убедились, что оставленное Гомером описание Трои поразительно верно. Город и впрямь был велик, и "дворец Приама" поражал своими размерами. Археологи, занимавшиеся его раскопками, насчитали в нем шестьдесят две комнаты. Крепостные стены окружали территорию площадью 20 тысяч квадратных метров. Город располагался в очень удобном месте, на пересечении торговых путей, по которым доставляли янтарь с берегов Балтики, ляпис-лазурь из Афганистана, олово из Средней Азии и даже... нефрит из Китая.

На наших глазах всего за полтора десятилетия в результате раскопок Корфмана Троя превратилась из "пиратского гнезда", как ее называли недавно, в один из крупнейших городов бронзового века.

Больше всего Корфмана и его коллег поразило, что жители Трои, судя по сделанным находкам, не имели ничего общего с эллинским миром! Они говорили на языке, отличном от греческого. Молились и приносили жертвы совсем иным богам. В чем же дело? Троя была древневосточным городом — вот причина. На ее пепелищах были в числе многого найдены:

* печать с надписью на лувийском языке, родственном хеттскому;

* множество темной столовой посуды, напоминающей типичную анатолийскую керамику;

* бронзовая статуя одного из сирийских богов.

Найдено было также семнадцать стел, вокруг которых, кстати, разгорелась нешуточная дискуссия. Многие исследователи считают, что это "священные камни бога Апалуниаса", покровителя Трои-Вилусы, упоминаемого в хеттских договорах. Но Гомер говорит, что Троя пребывала под покровительством Аполлона, который "сильной рукой защищал... высокую Трою". "Илиада" и начинается с того, что "Аполлон сребролукий,.. пышущий гневом,., смертоносными прыща стрелами,., язву на воинство злую навел" — он всячески мешал грекам.

Почему же некоторые греческие боги поддерживали троянцев? Быть может, это греки после Троянской войны включили в свой пантеон богов малоазийского происхождения, в том числе и Аполлона, стремясь избежать их гнева? Хетты тоже молились богам покоренных ими народов, за что и получили свое характерное прозвище — "народ тысячи богов".

Известно, что до 1200 года до новой эры греки не поклонялись Аполлону, и причислен он был к сонму богов-олимлийцев лишь после падения Трои.

Разумеется, греки отправились войной на Трою не ради похищения азиатских богов. Их манили богатства Малой Азии. Им нужны были скот, тучные пастбища и сокровища, накопленные в приморских городах.

Вот только Гомер, гениальный поэт, умалчивает о подобной низменной подоплеке. И рассказ о былых сражениях превращается у него в романтическую поэму; действительность приукрашивается по законам жанра, а им готовы следовать даже голливудские сценаристы. Поэма начинается с похищения прекрасной Елены, а заканчивается убийством тысяч троянок и гибелью процветающего восточного города на бреге геллеспонтовом. В пресс-релизе компании "Уорнер Бразеро", выпустившей фильм "Троя", говорится: "Люди всегда вели войны. Одни хотели власти, другие добивались славы, но третьи жаждали любви". Любовь этой пары — Елены и Париса — была так сильна, что "погубила цивилизацию". Легенда прижилась на века.

С исторической точки зрения, полная бессмыслица. Тысячи солдат, согнанных со всех концов ойкумены, великое множество потопленных кораблей, десять лет мучительной войны — все это ради одной любовной интрижки?

Но Гомер, великий поэт, отлично знает человеческую психологию и потому вплетает в ткань поэмы чудесную историю Елены. Если убрать эту романтическую фантазию из свитков "Илиады", останется лишь подлинная картина войны, мало кому интересная. Останутся солдатский бунт "презрительного Терсита" и беспрерывные грабежи греков, стремящихся "разорить обитель троян благородных". Останется картина гибели Трои, истребление всех ее жителей. Трудно представить себе такую "Илиаду", где главной становится извечная воля к власти над миром — к власти и богатству.

...Гомера долго считали "отцом поэзии", автором чудесных, но вымышленных поэм. Он же оказался внимательным, вдумчивым хронистом. И это подтверждают теперь сами ученые.