Знание-сила, 2007 № 11 (965)

На всей остальной белорусской территории преобладает православие. Таким образом, происходит своего рода размежевание на религиозной основе, а в результате — исчезновение белорусов. Недавно вышла интересная книжка краковского филолога Александра Фьюта «Беседа с Чеславом Милошем». Чеслав Милош был, как известно, уроженцем Вильно, как говорят белорусы, «тутэйший». Психология у него была в значительной степени местная, и он жил в межвоенный период в Вильно, где должно было быть много белорусов, а их он там не видел, кроме как на сцене, когда исполнялись народные песни. Но когда очаги нестабильности вспыхивали в этом межвоенном польском государстве, их инициировали как раз белорусы, которые устраивали с помощью советской власти, как пишет Милош, самую настоящую герилью.

Таким образом, на волне политических изменений сформировался своеобразный географический регион из губерний Витебской, Минской, Могилевской и Смоленской, единый в экономическом, хозяйственном, физико-географическом и этнографическом отношениях. Это было очень выгодно Российской империи, потому что регион по сути своей был православный, польский элемент там был минимален. Но перспективы собственно белорусов к концу XIX века оказались крайне сомнительны, и вот почему. Белорусы-католики неуклонно должны были становиться поляками — они себя и считали поляками, хотя говорили по-белорусски. Когда к ним обращался «черносотенный академик» Карский, они говорили: «Ну, мы панскую мову еще не выучили». А присутствие белорусов в православной части, то есть в этих четырех губерниях, держалось, по существу, на отсутствии достаточного количества хороших начальных школ. Земства в Витебской и Могилевской губерниях появились только в 1911 году, при Петре Аркадьевиче Столыпине. В Смоленской же губернии они были, и там процессы естественной русификации шли очень быстро. По статистике если в 1860-х годах XVIII века белорусов находили и на западных окраинах Вяземского уезда, то уже к началу XX века — только восточнее Смоленска, около Дорогобужа, по той самой границе академика Карского. Ситуация складывалась стремительно. И если бы усилия императорского правительства по созданию значительного числа школ для народа увенчались успехом, то никаких белорусов уже в 1920 году не было бы вообще.

Относительно названия Белая Русь до сих пор ведется горячая научная дискуссия. Речь идет о том, к какому времени относятся первые упоминания о ней в источниках и что под этим географически подразумевается. Точно в физическо-математическом смысле на этот вопрос ответить мы, конечно, не можем, но в общем плане, когда эта Белая Русь становится реальностью, можем. В XIV веке она появляется на страницах источников. Во времена разделов Речи Посполитой и вхождения этих территорий в Российскую империю Белую Русь уже можно посмотреть и «пощупать» — это прежде всего территории нынешней Восточной Белоруссии: те самые Витебская, Могилевская и одно время Смоленская губернии.

Затем, уже во времена «черносотенного академика» Карского, это все было описано и перенесено на более серьезную основу. Карский долгое время был профессором русского Варшавского университета, и его работа была неким геополитическим проектом. В этот проект входили земли, расположенные западнее, которые этнически, говоря современным языком, были тоже белорусскими, но назывались Литвой.

Белоруссия. Минск. Памятник Франциску Скарине и здание Национальной библиотеки

Этническая же Литва в Великом княжестве Литовском имела название «жмуди». То есть именно земли, занимаемые жмудью (или жемайтами, одним из племен), и считались, и считаются литовскими.

Очень интересный вопрос с литвинами. Кто они такие? Академик Карский языковые белорусско-украинские границы изучал где-то на Десне, в современной Черниговской области. И там тех, которые живут за Десной и говорят на белорусском языке, называли литвинами еще в начале ХХ века. А почему? Потому что до 1569 года эти земли были в Великом княжестве Литовском...