Знание-сила, 2008 № 02 (968)

Из найденных А.С. Черкасовой документов становится известна, например, стоимость подобных вояжей — за 13 с половиной лет она составила сумму в 58351 рубль. «Журнал» и письма позволяют не только представить процесс становления просвещенных людей послепетровской России, но и открывают читателю редкую возможность ощутить неспешный ход времени того столетия. Когда путешественник имел возможность не только обозревать достопримечательности, но и размышлять: «Дорога была хороша и очень приятна, ибо шла чрез изреднейшия поля, виноградные сады, малинкия пригорки, города, деревни и про[ч]. Разность немалая с Папскою землею, которая бы могла быть три и болше раз п[л]одовастее и иметь болше деревень и городов на дорогах. Народу в Тоскане также видно болше, которой работает и комерцирует. Жаль толко, что здесь монахов или тунеядцов не менше, ибо щитают их до 32 000 во всей тосканской толко земли. Сие бы число когда иное житие приняло, могло бы ту часть земли плодоватой зделать, которая н[ы]не едва третей талант противу десяти приносит и весма пуста. Земля благодарна, любит и платит щедро тем, кто ее работает».

Успевали они — в отличие от современного туриста — делать визиты, музицировать, наслаждаться театром и более незатейливыми представлениями, как это случилось во французском Бордо: «После обеда смотрели за городом травление зверей, как то медведя, осла и быков, веселее всего было видеть осла, которой безперестанно так скоро бегал по четвероуголному сему месту, что сабаки с трудом его нагонять могли, и их, которые его за шею и уши хватать посылались, бил передними и заднеми ногами и топтал под себя, и так, что никоторая его уязвить не могли».

Случалось в духе времени посещать и более нравоучительные зрелища: «2-го здесь блиско города на площаде ТуЬшп ексекуция делалась, кою мы смотрели, 4 человека на виселице повешены были, из которых 2 купцы были, кои неправедныя векселя делали. Одна баба в то ж время на одном столбу повешена, а потом сожгана была, ее вина толко, что гинеи обрезывала. Из сих примеров видно, как здесь строго поступают».

Но в той же Англии сыновья промышленника осмотрели производство ножей, пил, ножниц и сумели оценить передовые технологии производства стали — заинтересовались печью, «где делают цементом сталь, но работники были там так тайны, что ничего от них не могли выспрашивать... Здесь сталь делается из сведского железа и только 2 сорты, а имянно: 1) common steel, то есть простая сталь (от которой коштует фунт 3 ? пенсе) и употребляется для пил, наковален, молотков, худых ножей, ножниц и пр., 2) dobbel converted steel, оная два раза цементирована (и от оной фунт коштует 4 пенсе), а употребляется к некоторым пилам, хорошим столовым ножикам, вилкам, великим ножницам и пр.»

В эту фундаментальную публикацию вошла работа, посвященная еще одному путевому дневнику — Никиты Акинфиевича Демидова. Можно отметить статьи, посвященные московской резиденции того же Никита Акинфиевича и строившимся на средства Демидовых православным храмам во Флоренции. Помещена статья о судьбе менее знаменитого, но достойного представителя рода — композитора Григория Александровича Демидова, инспектора первой русской консерватории.

Конный ворот

Характерно, что в альманахе, посвященном российскому предпринимательству, нашли отражение материалы, повествующие не только о Демидовых, но и о тех, кто вместе с ними создавал славу промышленного Урала, — например, об архитекторе «ведомства екатеринбургских заводов» Михаиле Малахове, создателе замечательного ансамбля Верхисетского завода, об учившемся за границей крепостном инженере Павле Мокееве и мастере-камнерезе Денисе Тетеневе.

Новые материалы, которые нашли и изучили авторы альманаха, позволили рассказать о многообразии связей представителей рода Демидовых с мастерами русской и европейской культуры, увидеть с мельчайшими подробностями их жизнь, интересы, заботы, понять ту огромную роль, которую играла династия Демидовых в разных сферах общественной жизни страны — экономике, науке, культуре, искусстве.

Судьба Демидовых отразила историю не только зарождения, расцвета, но и упадка «первой волны» российской буржуазии и не только по причине революционных бурь. Никита и его сын Акинфий Никитич были властными хозяевами и выдающимися организаторами (сейчас мы сказали бы «топ-менеджерами») промышленного производства, обладали профессиональными знаниями и опытом в области металлургии, кузнечного и оружейного дела. Эти данные в сочетании с полученными от государства льготами способствовали созданию промышленной империи. Акинфию Никитичу к концу его жизни (1745 год) принадлежали 22 металлургических завода, 36 сел с деревнями и церквями, 120 господских домов и 3661 дом рабочих и служащих со всем прочим имуществом, оценивавшемся в 2,8 миллиона рублей, что в ценах конца XIX века составляло около 25 миллионов.