Знание-сила, 2009 № 02 (980)

М.М. — Нет и не было канонических рисунков. Вы очень кстати употребили этот оборот, чтобы я его опроверг. Один из фундаментальных принципов геральдики, с трудом усвояемый многими в наш век ксерокопирования, гласит: нет незыблемых графических решений, нет эталонных рисунков. При сохранении принципиальной формулы герба стиль может меняться, даже очень радикально меняться, — в том числе и в официальной практике. Герб должен обозначать обладателя во всем разнообразии публичных ролей, и его нельзя вгонять в прокрустово ложе одной стилизации, одного фирменного стиля. И в имперскую эпоху это помнили лучше, чем теперь. Когда государь своеручно утверждал герб города или фамилии, было вполне очевидно, что утверждается не рисунок как эталон, а лишь отраженная в нем формула. Точно так же и при подписании указа император не утверждал шрифт или количество строк в документе — его резолюция относилась к содержанию текста.

Никогда не надо оценивать герб и его свойства, включая правовые, исходя из негеральдических предпосылок. Словом, закрепить какой-то один вариант рисунка под предлогом его исторической значимости — это не уважение к истории, к традиции, а насилие над ними.

В.В. — Не усложняет ли такая дизайнерская свобода юридическую защиту герба?

М.М. — Напротив, не усложняет, а обеспечивает. Если официально утвержден эталон герба (что на практике иногда случается), получается, что пользоваться этим гербом в других стилизациях может кто угодно. Где эталон — там и свобода узурпации.

Если вопрос о гербе дошел до суда и есть сомнения в его идентичности — всегда можно обратиться за заключением в Геральдический совет или в региональную комиссию, если таковая есть. Тут я тоже никакой проблемы не вижу.

Иное дело — не всякий вопрос можно довести до суда. Конечно, и законодательство, и правоприменительная практика должны совершенствоваться. Хуже всего защищены родовые, личные гербы. Можно сказать, что степень защиты их на сегодняшний день — чисто теоретическая. И это притом, что в нескольких регионах России их официально регистрируют, и на одной пятой российской территории их статус признан законом.

Возрождение личной геральдики — составная часть продолжения старой российской гербовой традиции. Совершенно естественно, что сегодня создаются недворянские гербы (прямого запрета на них не было и в имперских законах). Я говорю не о фальшивых пышных композициях, которые одни невежды сооружают для других, а о грамотных, корректных «гражданских» гербах. Такие гербы не имеют сословных атрибутов, создаются по простой структурной схеме, без тех аномалий, которые часто дозволялись в гербах знати. Они не вторгаются в сферу старой дворянской геральдики, но развивают и дополняют ее, опираются на ее закономерности.

Кстати, в свое время мне довелось, исходя из общих правил, касающихся дворянских шлемов в российских гербах, разработать специальный фасон российского недворянского шлема. Дело в том, что тип «бюргерского» шлема, типичный для Средней и Северной Европы, в России был закреплен за дворянами. Пришлось конструировать нечто новое, исходя из исторической логики.

В.В. — В нашей стране дворянство отменено еще в 1917 году и с тех пор не восстановлено. Насколько уместно потомкам знати сохранять короны и прочие отличия в своих родовых гербах?

М.М. — Вполне уместно. С точки зрения современного российского права это не «действующие» сословные атрибуты, а своего рода семейные реликвии. Есть такое понятие в гербоведении — воспоминательный герб, armoiries de souvenir. Он не отражает сохраняющихся притязаний, он лишь напоминает.

Герб Великого Новгорода

Герб Мирного

Герб Белгорода

В.В. — Термин французский. Насколько верно относить его к российским гербам?

М.М. — Знаете ли, рабочим языком первого российского официального геральдиста — графа Ф. Санти — был французский, его настольной книгой был труд де Коломбьера; французкие термины приводят в своих трактатах наши классики-гербоведы — А. Лакиер и Ю. Арсеньев. И когда сегодня, скажем, Геральдический совет Татарстана использует этот оборот в своих документах, это вполне цивилизованно и традиционно.

Но главное — не это, а сущность термина. Воспоминательных элементов в российской геральдике множество. Самый знаменитый пример — княжеские шапки и мантии, дозволенные нетитулованным родам, происходящим от князей.

Между прочим, атрибуты de souvenir есть не только в родовой, но и в местной геральдике. Например, городу Кяхте, когда-то имевшему высокий ранг градоначальства, разрешено сохранить над щитом особую корону, соответствующую этому рангу.