Знание-сила, 2014 № 07 (1045)

Но лысенковщина отнюдь не сводится к деятельности народного академика и группы сотрудничавших с ним биологов и деятелей сельского хозяйства. Они ничего не смогли бы сделать без поддержки «на самом верху». Более серьезный вопрос — как и почему эти люди получили почти безоговорочную поддержку со стороны высшего руководства страны?! Одно из возможных объяснений этого феномена мы уже давали — Т.Д. Лысенко соответствовал критериям, которыми руководствовалось советское руководство при отборе кандидатов на ответственные должности. Но карьера В.Н. Столетова даже с чисто бюрократической точки зрения вызывает недоумение. Не имея ни опыта преподавательской работы, ни опыта работы в сельском хозяйстве, он стал ректором весьма престижного сельскохозяйственного вуза. И побыв на этой должности совсем немного, становится замминистра, а потом министром. При этом, в отличие от других сталинских выдвиженцев, у него не было и опыта партийной работы. Более того, он в партию вступил только в 1940 году. К тому же опыт руководящей работы был у него также невелик. Так что, даже на фоне молниеносных карьер сталинских выдвиженцев послужной список В.Н. Столетова вызывает удивление.

Кстати, в первые послевоенные годы у партийных работников был, как правило, большой опыт административно-хозяйственной работы, накопленный в тяжелейших условиях войны. Поучительно сравнить анкетные данные В.Н. Столетова и его предшественника на посту министра — С.В. Кафтанова (1905–1978).

1931 г. — окончил Московский химико-технологический институт имени Д. И. Менделеева;

1931–1937 гг. — аспирант МХТИ. Вел научную и педагогическую работу по химии и химической технологии топлива. Одновременно заведовал кафедрой общей химии в высшей коммунистической сельскохозяйственной школе. Профессор;

1937 г. сентябрь — в аппарате ЦК ВКП(б);

1937–1946 гг. — председатель Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР;

1941–1945 гг. — уполномоченный ГКО по науке (одновременно);

1946–1951 гг. — министр высшего образования СССР;

1951–1953 гг. — директор Физикохимического института имени Л.Я. Карпова;

1953–1959 гг. — первый заместитель министра культуры СССР;

1959–1963 гг. — председатель Государственного комитета по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР;

1962–1973 гг. — ректор Московского химико-технологического института им. Д.И. Менделеева.

Как мы видим, типичный сталинский выдвиженец прошел суровую школу руководящей работы во время войны и с ней справился. У В.Н. Столетова такой школы не было.

Мы считаем, что для понимания логики лысенковцев полезно познакомиться с теоретическими трудами В.Н. Столетова по вопросам образования. Далее речь пойдет об одной его статье 1957 года. Обратим особое внимание на дату. Это был период подготовки и отчасти даже начала «хрущевских» реформ системы образования. В такое время на руководителях лежит особая ответственность, поскольку есть опасность в процессе реформ потерпеть неудачу, нарушить работу худо-бедно работающей структуры и вообще все развалить. Поэтому трудно поверить, что в то время замминистра мог подписать, не читая, написанный его сотрудниками текст.

Поэтому весьма информативна статья, где утверждалось буквально следующее: «В МГУ на гуманитарные факультеты и с двадцатью пятью баллами берут не всех… Но если обратиться к таким важным факультетам, как механический (так в тексте. — И. Г.), математический, физический, картина получается иная. Сюда часто зачисляются те, кто набрал всего 21–22 очка. Это обстоятельство с очевидностью свидетельствует о недостаточной подготовленности…».

Итак, первый заместитель министра высшего образования в период подготовки рискованных реформ не подозревал, что, не выходя за рамки школьной программы по математике и физике, можно давать задачи разной степени сложности. И, следовательно, он не знал, что на такие факультеты МГУ, как механико-математический и физический, всегда старались принимать абитуриентов, умевших решать такие задачи.

Кстати, на гуманитарных факультетах тоже можно было усложнить экзамены. И тогда набравших 25 баллов было бы там немного и всех их можно было бы принять. А при несложных экзаменах у наиболее подготовленных абитуриентов нет возможности выделиться. В результате они терялись среди множества набравших 25 баллов и могли оказаться среди непринятых. Этого тоже не понимал первый заместитель министра.

Но если, как нам кажется, по этой цитате можно определить представления лысенковцев об образовании, то их представления о науке можно определить еще по одной цитате из той же статьи: «Филологический факультет должен готовить молодых специалистов так, чтобы они… строили переправы и мосты через пропасти, возникающие между специалистами разных специальностей. Это необходимо для того, чтобы специалисты высшей квалификации могли объясняться с народом, могли доводить достижения науки и техники до народа».