Золотая дева

— Блин, кэп, это понты какие-то. Я без проблем рыбу схаваю и мясной вилкой.

Антон не успел прояснить тонкости этикета — к столику подошёл неслышный, как ниндзя, официант.

— Чего изволите, господа? — спросил он с отстранённым достоинством. — На закуску рекомендую карпаччо из оленины и форелевый рийет. Есть икорка свежайшая.

— Не стоит, дружище, — остановил его Антон. — Принеси-ка нам сразу горячего. Мне сливочный суп с треской и белыми грибами.

— А юноше?

— Юноше пельмени, — буркнул лейтенант, внимательно изучивший меню и не нашедший там других знакомых названий.

— Что пить будете? — осведомился официант. — Может, пригласить сомелье?

— Алкоголя не нужно, — лучезарно улыбнулся Антон. — Диета, знаете ли. Принесите минералочки с газом.

Официант сочувственно покивал.

— Есть квас брусничный архангельский и клюквенный морс, — сообщил он.

— Пожалуй, графинчик кваса, — согласился Антон. — Но только, дружище, не тёплый.

— Как можно-с, — дёрнул бровью официант. — Квас будет со льда, не извольте сомневаться.

— И вот что, любезный, — Антон перешёл на доверительный тон. — Сегодня мой приятель у вас ужинает. Канарский Пётр Аркадьевич. Не подскажешь, за каким столиком? Повздорил я с ним, наговорили всякого. Не хочу, чтобы мы здесь соседствовали, понимаешь?

— У нас не принято о клиентах распространяться, — с вежливой холодностью заявил официант и воздел глаза к потолку.

— Конечно, конечно, имидж заведения, — серьёзно кивнул Антон, незаметно для окружающих переправляя тысячную купюру в карманчик официанта.

Официант скосил глаз, определяя достоинство купюры.

— Веранда, второй столик справа. Заказан на двоих, — сквозь зубы промычал он и величественно удалился.

— Офигеть, — произнёс лейтенант, провожая взглядом чопорную фигуру официанта. — Ловко вы его, кэп. А я-то, собирался свою ксиву светить и брать пацана на зихер.

— Лейтенант, ты выражаешься, как босяк, — попенял напарнику Антон. — Где ты набрался такого сленга?

— Улица и необозримые просторы интернета, — с притворным сожалением произнёс Болтухин. — Как будем действовать, кэп?

— Прогуляешься до веранды и поставишь жучка, — тихо сказал Антон. — Сделай всё незаметно.

— Обижаете, гражданин начальник, — усмехнулся лейтенант. — Всё будет натурально, как в Голливуде.

Он пружинисто поднялся со стула и разболтанной стиляжьей походкой направился через зал. Вернулся лейтенант минут через десять, как раз в тот момент, когда официант с молчаливой торжественностью опустил на столик серебряный поднос и расставил заказанное на белоснежную скатерть.

— Интересующее вас лицо только что вышло из гардероба, — едва шевельнув губами, сообщил официант и с почтительным поклоном отошёл к соседнему столику.

Лейтенант бухнулся на свой стул и подвинул к себе дымящуюся глиняную миску с пельменями.

— Всё кучеряво, кэп, — доложил он. — Сделал вид, что развязался шнурок и шлёпнул жука под столешницу.

— Замечательно, — кивнул Антон и, сделав неуловимое движение, вставил в ухо пилюлю динамика.

Голову мгновенно наполнили усиленные аппаратурой шаркающие звуки шагов, скрип стульев, невнятная речь.

— Работает, — удовлетворённо кивнул он. — Теперь дело за Канарским.

В этот самый миг через зал, поминутно кланяясь и отвечая на негромкие приветствия, прошёл высокий благообразный мужчина с проседью в аккуратно стриженных волосах. Пётр Канарский, собственной персоной. Было очевидно, что он завсегдатай заведения и знаком со многими посетителями вовсе не шапочно.

— Петруша! Канарский! — крикнули из-за крайнего столика. — Где пропадал, чертяка?!

— Пётр, к нам, прошу, к нам, негодяй ты эдакий! — воскликнули из другого конца зала. — В своей Чухонии совсем забыл родные пенаты.

Каждому Канарский горячо кланялся, прижимая узкую музыкальную ладонь к лацкану пиджака. Однако, ничьих приглашений он не принял и прошёл на веранду к заказанному столику. Тотчас возле него возник щуплый официант:

— Моё почтение, Пётр Аркадьевич, — отчётливо услышал Антон сквозь посторонние звуки. — Какими судьбами в Питере?

— Дела, Ванечка, дела, — вальяжно отозвался Канарский. — Принеси-ка, дружок, анисовой водочки, закуски поострее, икорки и хлебушка побольше. Истосковался я, Ванечка. по хлебушку чёрному.

— Один момент, Пётр Аркадьевич, — с лакейской преданностью заверил официант. — На горячее что изволите? Сегодня судак недурён с беарнским соусом.

— Тащи судака, — велел всё тот же вальяжный голос.

В наушнике послышался скрип стула, что могло означать лишь одно: Канарский обустраивается за своим столиком. Дальнейшие скрипы, вздохи и шум улицы, доносившийся до веранды, слушать было неинтересно. До прихода Гройсмана вряд ли могло произойти что-то существенное.

Антон пожелал лейтенанту приятного аппетита и с удовольствием принялся за подстывший суп. Лоснящийся перламутровой тресковой юшкой, суп был исключительно нежен и духовит.

Лейтенант ел молча и, прикончив последний пельмень, неэтикетно облизнул ложку.

— А мне здесь нравится, — сыто произнёс он, наливая в фужер пенистого кваса из запотевшего графинчика. — Разве что музычка нудновата да чикс не видно.