Золотая лихорадка

Ноги всё ещё мелко подрагивали. Грудь высоко вздымалась вместе с ударами сердца, и подросток, увидевший в этом угрозу сопротивления, полоснул по шее — хлестнувшая из артерии кровь усеяла брызгами стену. Целя в сердце, подросток ткнул куда-то в живот, потом ещё раз, в сердце, потом вытащил меч и снова воткнул — он уже задыхался и потому заглянул отцу в лицо. Уже мёртв или ещё живой? Он колебался: проверить ли пульс на запястье или, приложив ухо к левой стороне груди, послушать сердце? Вытекавшая из тела кровь расползалась по полу и медленно подходила к его подошвам. Подросток с ногами залез на диван и опустил глаза на отца, на его лицо. Черты его сливались с пятнами крови, пропитавшиеся кровью волосы были совершенно чёрными и затвердели. Несколько минут, может быть даже больше десяти, подросток не мог отвести глаз от этого зрелища. Он протянул руку и прикоснулся — тело было ещё тёплым. Сжав запястье, он потянул — сопротивления не чувствовалось. Отдёрнув руку, он спустил с дивана ноги, стараясь не наступать в лужу крови, и снова заглянул в лицо, прислушиваясь. Слышно было тихое журчание крови. Сердце всё ещё работало, но не для того, чтобы кровь расходилась по сосудам, а чтобы она вытекала из тела. Подросток колебался, ударить ли ещё раз в сердце, которое продолжает биться, и ему вдруг стало смешно. Его заставили умолкнуть белые волокна мяса, выглядывавшие из раны на предплечье, которую он не помнил, когда нанёс. Вдруг ему пришла в голову одна мысль, и, приложив к ране мизинец, он намочил его в крови и лизнул. Во рту распространился знакомый вкус, ему почудилось, что он отдохнул в тепле и покое и теперь в нём бурлит, ударяя в голову, новая кровь, а с нею и новые силы.

Рукой, которая ещё помнила, как сжимала меч, он отодвинул диван и ковёр, открыл люк и залез внутрь.

Вытащив коробку и дорожную сумку со слитками и пачками денег, он освободил тайник. Выбравшись из него, он взял труп под мышки и поволок, но поскользнулся в луже крови и чуть не шлёпнулся на зад. Это заставило его действовать иначе: на этот раз он ухватился за щиколотки и, подтащив тело к люку, бросил его в тайник. Кажется, из всех ран, какие были, хлынула кровь, у подростка впервые перехватило горло от её запаха, все волоски на коже встали дыбом, и вместе с позывом рвоты к горлу подступил комок не то ужаса, не то отвращения. Чтобы сдержать его, подросток обеими руками зажал рот.

Закрыв крышку люка, подросток снял с себя промокшую в крови пижаму, вытер о пижаму ноги и поднялся наверх, чтобы вернуться в подполье с пластмассовым ведром, полиэтиленовыми мешками для мусора, большими и маленькими полотенцами. Надо было избавиться от крови и всего, что ею запачкано. Он обвёл комнату взглядом, размышляя, с чего начать, и на глаза ему попался меч, валявшийся в луже крови у его ног. Подросток взялся за рукоять и, оглядевшись по сторонам, заметил ножны, подхватил их и вышел из комнаты. Он зашёл в ванную, полил меч и ножны шампунем, ополоснул, стёр с клинка влагу, убрал в ножны и вернулся в подполье.

Прополаскивая в ведре пропитанные кровью полотенца, он отжимал их и оттирал пятна с пола и стен. Бросая в мешок для мусора завёрнутые в полотенце осколки разбитой вазы, он подумал, что утром надо будет собрать кусочки поменьше пылесосом. Оглядевшись по сторонам, он нигде больше не заметил следов крови, но всё-таки ещё раз отжал полотенце и как следует протёр пол. Выпрямившись, он посмотрел на кровать, и тут в глаза бросились кровавые пятна. Он снял простыню и наволочку, потом сунул в мусорный мешок и подушку, поскольку кровь прошла через наволочку, следом в мусор отправилась маленькая подушечка и тапки. Неосознанно потирая ладони, он заметил, что отросший ноготь окрасился в алый цвет, под ним была кровь. Подросток опустил глаза на щели между плитками коврового покрытия и плотно сжал зубы: предстояла очень тщательная работа. Мобилизовав все свои знания о том, как уничтожить следы крови, чтобы их не проявила реакция на люминол,[7] он пришёл к выводу, что прямо сейчас не сумеет с этим справиться. Взбежав по лестнице, он бросился к себе в комнату, переоделся в джинсы и футболку и снова спустился вниз. Вытащив из газетницы в гостиной все газеты и журналы, он схватил их в охапку, спустился в подполье и стал рвать страницы, чтобы прикрыть ими испачканные в крови вещи, которые лежали в мусорном мешке. После это он надел на пакет с мусором ещё несколько таких же полиэтиленовых пакетов, плотно завязал отверстие и вытащил узел во двор.