Золотая Орда и ее падение

Факты, явно противоречащие этим соображениям, М.С. Грушевский старается устранить при помощи своего собственного комментария. Например, утверждение, что местное население после уничтожения татарами местных эксплуататоров было «довольно своим положением», автору, конечно, трудно примирить с сообщением Лаврентьевской летописи о том, что митрополит Максим, «не терпя татарского насилия, оставя митрополию и збежа ис Киева, и весь Киев разбежася», поэтому автор вынужден сделать замечание о том, что это сообщение Лаврентьевской летописи «в значительной степени утрировано». Однако сам М.С. Грушевский согласен с тем, что митрополит уехал из Киева во Владимир вследствие «уменьшения доходов кафедры», но, по его мнению, «уменьшение доходов само по себе еще не может свидетельствовать о полном упадке и бедственном состоянии земли». Одним словом, автору во что бы то ни стало хочется доказать, что татарское завоевание не причинило Украине ущерба и что часть Украины под этой новой властью даже много выиграла, получив возможность жить особым общественным укладом, без местных господствующих классов. Стремление умалить итоги военного погрома — характерная особенность и другой работы того же автора. Имею в виду «Историю Украины — Руси». Он здесь прямо говорит о том, что население Украины было привычно к подобного рода нашествиям, — это были люди «под трубами повиты, под шеломами взлелеяны», — что оно и в данном случае спаслось бегством в леса, болота, овраги, пещеры и что татарский погром не был для него столь трагичным. Доказательство этому М.С. Грушевский видит в быстром оживлении Украины после татарской грозы. Однако и он признает, что это оживление уже не могло воскресить прежнего Киева.

Итак, кроме не очень ясного летописного замечания относительно своеобразных (и то, может быть, лишь на краткий период военных действий) отношений Волховской земли к татарам, у нас нет никаких данных для утверждения, будто часть земель бывшего Киевского государства вошла в состав Золотой Орды, оказалась в сфере ее непосредственной эксплуатации. Все данные последовавшего за завоеванием времени говорят о другом: все русские земли стали в зависимость от татарского хана через своих местных представителей власти.

Прошло первое, самое тяжелое время внедрения ханской власти в русскую жизнь.

Князья, бояре, купечество, церковь сравнительно скоро нашли общий язык с татарской властью. Народная масса, на которую пала главная тяжесть золотоордынских даней и других повинностей, под натиском соединенных сил завоевателей и старых своих господ, опиравшихся на сильное татарское войско, вынуждена была смириться.

В столицу Орды, Сарай, отовсюду понаехало много русских. А так как здесь, на юго-востоке, на Азовском побережье и Северном Кавказе, с незапамятных времен жило много славян, то не удивительно, что в Сарае очень скоро, в 1261 г., была организована специальная православная Саранская епархия с первым епископом Митрофаном, поставленным русским митрополитом Кириллом III. В состав этой епархии кроме Сарая вошел и Переяславль Киевский; тогда глава этой епархии стал носить титул епископа сарайского и переяславского[414]

.

Но, несмотря на внешне налаженные отношения, антагонизм между побежденной страной и победителями устранен не был. Татары и не могли освоить Русскую землю, поскольку у них не хватало для этого организационных средств, поскольку их самих для этой цели было количественно мало, поскольку они, наконец, сами растворились в тюркской (кыпчакской) среде. Дальнейшее развитие России и Золотой Орды пошло в разных, диаметрально противоположных направлениях.

Если в Золотой Орде весьма заметно вызревали элементы распада, то среди русских княжеств в это же время шел энергичный процесс образования сильного национального государства.

По мере углубления этого процесса среди русского народа крепла надежда на освобождение от власти золотоордынского хана.

Глава шестая.

Политические отношения Золотой Орды и Руси в XIV в.

Мы уже видели, какой тяжелый удар нанесло нашествие Бату Владимирскому великому княжеству и его ближайшим соседям. Удар пришелся главным образом именно на восточные русские княжества. «Тревожное татарское соседство, грозные усмирения народных волнений, налеты татарских отрядов, тягота от ханских баскаков и сборщиков дани не дали этим областям оправиться и во вторую половину XIII в. Население сбилось к западу, и этот сдвиг обусловил на рубеже XIII и XIV столетий заметный подъем "молодых" городов Твери и Москвы с землями, к ним тянувшимися»[415].

Авторитет Владимирского центра, столь высокий до появления Бату в восточной Европе, заметно падает. Деятельность владимирского великого князя Александра Невского на короткое время поднимает значение этого княжества. В дальнейшем мы видим, как руководство внешними сношениями, сношениями с Ордой и обороной границ ускользает из рук владимирских князей. «Знать Орду» — становится самостоятельным правом отдельных князей.