Сысоев Вс. Золотая Ригма. Повесть и рассказы

Золотая Ригма

Золотая тигрица

Девственный лес Сихотэ-Алиня стынет в объятиях жгучего мороза. Гнутся до самой земли ветви молодых пихт и елей под тяжестью снежной кухты. Наступил первый месяц весны, а свирепая пурга наметает глубокие сугробы, тщательно укрывает сопки ослепительно белым снегом.

Лишь в одном месте, среди мрачных гранитных расселин, черным пятном зияет вход в пещеру. Едва приметный след вьется между дряхлыми кедрами. В пещере вечный полумрак. Днем здесь холоднее, чем снаружи. На сухой черной земле, устланной истлевающими листьями, дремлют два маленьких тигренка. Суровый лес безмолвно встретил появление на свет тигрят, но заботливая мать проявила к ним столько внимания и ласки, что все опасности, таившиеся в лесных дебрях, отступили от полосатых малышей. Под надежной защитой тигрицы им не были страшны ни холод, ни многочисленные кровожадные враги. Безмятежно спали брат и сестра, пригревшись у теплого материнского бока. Сестренка имела удивительную окраску: ее светлую пушистую шкурку покрывали широкие желтые полосы. Этот золотистый цвет немало поразил бы и привел в восторг натуралистов, мать же не обращала внимания на редкую для тигриного рода окраску своей дочери. Люди впоследствии назовут ее Ригмой. Много приключений произойдет с ней, прежде чем станет она могучим и мудрым зверем, владычицей северных джунглей, а пока маленькая Ригма теснее прижимается к широкой лапе матери.

Стихла метель. В ярких лучах мартовского солнца заискрились крупные снежинки. В густой синеве неба проплыл ворон. Над широким лесным распадком пронесся его ликующий крик и долетел до чуткого уха старой тигрицы. Она несколько дней ничего не ела, утоляя жажду снегом, лежавшим толстым слоем у входа в пещеру. Голод заставлял идти на охоту.

Торопливо спустилась она в ключ, где обычно паслись табунчики кабанов, и стала разыскивать добычу. С уходом тигрицы холодно и страшно стало маленькой Ригме. Съежившись в пушистый комочек, озираясь по сторонам, она теснее прижалась к дрожавшему от холода братишке. Скорее бы возвращалась мать. Пройдет несколько лет — и тигрята станут наводить страх на всех обитателей леса, а пока они так беспомощны и беззащитны. Стоит войти в пещеру медведю-шатуну или волку, забежать росомахе или кунице-харзе, даже залететь филину — и не станет этих двух крохотных существ. Вернется мать-тигрица, в тоске обнюхает пустое холодное логово…

Ригма не знала отца. Он бродил где-то на далеком Матае, занятый заботой о себе. Мать, выйдя на охоту, ни на минуту не забывала об оставленных малышах. Поймав кабана и едва утолив голод, она примчалась в пещеру, чтобы накормить и обогреть заждавшихся детей, а через несколько дней снова исчезла в тайге.

Однажды, возвращаясь к логову, тигрица учуяла едва различимый запах дыма, доносившийся из глубокого распадка, и остановилась. Человек здесь не появлялся давно. Инстинктивно тигрица понимала, что зимой дым связан только с ним. После долгого колебания она медленно зашагала навстречу опасности. Лес поредел. Каменистые россыпи низвергались к самому берегу ключа. Отсюда его долина хорошо просматривалась. Острое зрение тигрицы уловило движение человеческих фигурок, казавшихся на фоне снега угольно-черными. Один поправлял костер, двое ставили палатку, другие подтаскивали валежник к костру. Тигрица замерла. Лишь едва уловимое движение ноздрей да расширившиеся зрачки золотистых глаз выдавали ее волнение.

Не подозревая близости страшного зверя, лыжники готовили бивак, стучали топорами, разговаривали, громко смеялись. Эти звуки долетали до чуткого уха тигрицы, а она все еще стояла в оцепенении на черном камне. Никогда не встречаясь до этого с туристами, тигрица приняла их за охотников. Раздался слабый звук выстрела, словно треснуло от мороза дерево. Это один из лыжников захотел добыть для чучела подлетевшую к биваку сову. Даже после выстрела тигрица не шелохнулась. Заботливая мать думала лишь о том, как отвести возможную беду от своих тигрят. Зоркие глаза прощупывали каждый куст, каждый предмет: нет ли где собак, этих неизменных спутников охотников?

Велика подозрительность у старого хищника. Тигрица обошла табор с подветренной стороны. Выйдя на следы людей, она долго принюхивалась. Кроме незнакомого запаха лыжни, она не уловила ничего. Собак с охотниками не было. Если бы она обнаружила их следы, то не ушла бы от бивака, прежде чем не расправилась с ненавистными псами. Тигрица не очень боялась человека, но инстинкт материнства властно требовал защитить своих детей, укрыть их от беды.