Золотая тень Кадыкчана

Любовь, если она дала росток, пускает корни всё глубже и глубже. Мне надо было вновь ощутить то обетованное тепло. Мне нужно было свидание, наше с Юлей свидание. Я не мог себе противиться, через два дня я вновь был в этом старом доме. Меня приняли спокойно, дружески, как будто ожидали. Я беседовал с Конкордией Львовной о литературе, о травах, о НЭПе, которую после смерти Ленина сворачивало правительство.

– Кстати, как вы относитесь к современным молодым девицам? Они ведь теперь не женщины, а боевые товарищи, коллеги, соратники в борьбе за построение социализма, – спросила Конкордия Львовна.

– Я не знаю, в чём состоит построение социализма, – сказал я. – У нас в клинике есть хорошие женщины, вполне соратники. Но это врачи. Медицина ведь должна быть вне политики. Наше дело – лечить и спасать любого. Даже врага. Ну а женщина в семье – это любимая, жена, мать, сестра.

– Моя дочь тревожит меня. У неё сильный характер, она вполне может быть боевым товарищем, как этого требуют современные идеологи. Ну а Юля недавно приехала к нам из Томска. Мой брат своим детям воли не давал. Вот прислал к нам свою дочь временно.

Я не мог говорить о Юле. Поэтому сразу перевёл разговор на другую тему.

– А не сходить ли нам с девочками в театр? – спросил я. – Отпустите их со мной.

Конкордия Львовна позвала их. Услышав моё предложение, девчонки завизжали.

Мы сходили в театр. Так было положено начало нашей дружбе и моему частому пребыванию в этом доме.

Но мы всё время ходили втроём. А мне хотелось побыть, поговорить с Юлей. Я понял, что пора принять решение. Надо принять на себя ответственность. Я боялся, что в один прекрасный день она может уехать в свой Томск. И я решился.

Мы пришли с прогулки по ближайшим к дому окрестностям. Сели ужинать за стол. Я не стал ждать конца ужина, когда все разойдутся по своим закоулкам. Кровь бросилась в мою голову, но я встал и обратился к собравшимся.

– Евграф Семёнович, Конкордия Львовна, прошу вашего внимания. Юля, извини, что я не поговорил с тобой. Я прошу твоей руки. Если ты согласна стать моей женой, то я прошу согласия и благословения у вас, Евграф Семёнович и Конкордия Львовна.

Сказав это, я чуть не грохнулся в обморок. Юля сидела вся пунцовая и не могла поднять на меня глаза.

Наступило неловкое молчание. Потом Юля тихо сказала:

– Я думала, что ты ездишь к нам из-за Елены.

– Нет, я сразу поняла, что ты, Юля, его предмет. Я даже Елене хотела намекнуть, чтобы она оставляла иногда вас вдвоём. Но она такая чурка, до сих пор ничего не понимала.

Елена сидела, раскрыв рот. Потом встала и с достоинством вышла. А Юля окончательно смешалась.

– Юля, – сказал я. – Я тебя не тороплю. Я тебя люблю. У меня не было возможности сказать об этом тебе наедине. И я боялся, что в один прекрасный день ты уедешь в свой Томск. Ты подумай. Только недолго. Я сейчас уеду, а завтра приеду за ответом, Конкордия Львовна.

Ужин расстроился. Я быстро вышел.

Одному Богу известно, как я дождался утра, как отработал день. По-моему, я ничего не понимал и делал все автоматически. Вечером, когда я вышел из машины, ноги мои были ватными. Я так боялся, что почти никого не видел, только Юлю. Смотрел на неё во все глаза. И она тоже была смущена, я чувствовал её волнение. Её глаза… Я не отрываясь смотрел в них, и видел столько волнения в её нежной душе.

– Да, – сказала она одними губами. И больше ничего. А дальше всё взяла в свои руки Конкордия Львовна.

– Прошу всех в дом. Вы слышите, Михаил, прошу вас в дом.

Все вошли в гостиную и расселись по своим привычным местам. Все взгляды были устремлены на Конкордию Львовну.

– Михаил, Юля, я ни в коем случае не хочу препятствовать вашему счастью. Но у Юли есть родители, поэтому последнее слово за ними. Я сегодня же напишу брату и соответственно отрекомендую вас, Михаил. Думаю, что моя рекомендация будет для него убедительной. Как ты думаешь, Граф? Мы можем благословить этот брак, но окончательное слово за родителями. Поэтому придётся подождать. Я не думаю, что они приедут из Томска. Это требует определённых затрат. Михаил, ты должен понимать, что у Юли нет приданого. Твоё решение не изменится из-за этого?

Я не сразу понял, о чём речь. Поэтому молчал. Потом вдруг до меня дошёл смысл сказанного, и я поторопился произнести:

– Нет, это не имеет никакого значения. Юля сама – лучшее приданое. Я не обещаю большого богатства. Но жить у нас есть, где. Думаю, моя специальность позволит мне обеспечить семью.

Мы стали ждать ответа родителей и потихоньку готовиться к свадьбе.

Вот так Юля стала моей женой.

Я не продал дом моих родителей. Летом мы приезжали и жили там до самых холодов. Юля возводила мир в этом королевстве. Она действительно была похожа на мою мать. В ближайшем болоте отчаянно заквакали лягушки, вновь ожил парк около дома. Летом расцвели розы и другие цветы.