Золотая цепь

Они миновали площадь и вышли на другое довольно большое открытое пространство. Пол здесь был вымощен грубо вытесанными плитами, с одной стороны виднелись две деревянные двери, с другой – высокая, широкая каменная арка. На дверях были вырезаны руны смерти, мира и безмолвия.

– Назад! – внезапно прошипел Мэтью и, выбросив перед собой руку, оттолкнул Джеймса и Корделию в темноту. Корделия застыла, глядя на Безмолвного Брата, который прошел мимо них к лестнице и скрылся. Кивнув, Джеймс вышел из угла, за ним последовали Мэтью и Корделия. Они нырнули под квадратную каменную арку и вошли в огромную комнату. Потолок поддерживали каменные и деревянные балки. Вдоль голых стен тянулись ряды коек, и на каждой койке лежала неподвижная фигура. Корделия насчитала примерно тридцать больных: молодые и пожилые, мужчины и женщины, они лежали совершенно неподвижно и не издавали ни звука, словно были уже мертвы.

В комнате стояла полная тишина. Кроме больных, никого не было. Корделия прикусила губу.

– Где Джем?

Но Мэтью увидел знакомую фигуру, глаза его загорелись, и он забыл обо всем.

– Кристофер, – воскликнул он, и они с Джеймсом бросились к другу. Корделия неуверенно подошла, боясь помешать им. Мэтью опустился на пол около узкой железной кровати; Джеймс остановился у изголовья, склонился над Кристофером.

Рубашки на нем не было, и дюжина белых повязок пересекала его узкую грудь; некоторые бинты уже пропитались кровью, и в области сердца алело большое пятно. Очки с него тоже сняли; глаза провалились глубоко в глазницы, окруженные багрово-синими тенями. Под кожей, словно кораллы, ветвились черные вены.

– Мэтью, – хрипло прошептал он, словно не веря своим глазам. – Джейми.

Джеймс протянул руку, чтобы прикоснуться к плечу друга, и Кристофер поймал его запястье. Пальцы его подергивались, он тревожно пощипывал манжету Джеймса.

– Передайте Томасу, – забормотал он. – Он сможет изготовить противоядие без меня. Ему нужен только корень. Скажите ему.

Мэтью молчал; у него был такой вид, словно сейчас ему станет плохо. Джеймс ответил:

– Томас знает. Он сейчас с Люси, они поехали за корнем. Он закончит твою работу, Кит.

Корделия откашлялась, сознавая, что все равно не сможет говорить громко. И действительно, у нее получился только какой-то хриплый шепот.

– Джем, – с трудом выдавила она. – Джем был здесь, Кит?

Он радостно улыбнулся ей.

– Джеймс Карстерс, – сказал он. – Джем.

Корделия нервно покосилась на Джеймса, и тот ободряюще кивнул.

– Да, – ответила она. – Джеймс Карстерс. Мой кузен.

– Джеймс, – прошептал Кристофер, и больной, лежавший на соседней койке, вдруг повторил это имя.

– Джеймс, – шептал Пирс Уэнтворт. – Джеймс.

И затем следующий больной заговорил:

– Джеймс.

Мэтью поднялся на ноги.

– Что это такое?

Кристофер широко открыл свои лиловые глаза, стиснул запястье Джеймса и притянул друга к себе. Когда их лица разделяло всего несколько дюймов, он прошипел:

– Уходи отсюда – тебе надо уходить, немедленно. Надо уходить. Джеймс, ты не понимаешь. Все дело в тебе. С самого начала все дело было в тебе.

– Что это значит? – повторял Мэтью.

Голоса раненых сливались в зловещий хор: «Джеймс. Джеймс. Джеймс».

Мэтью вцепился в рукав Джеймса и оттащил его от Кристофера, который с большой неохотой отпустил руку друга. Корделия взялась за эфес Кортаны.

– Что происходит? – воскликнула она. – Кристофер?..

Один за другим больные садились на койках, но казалось, что они делают это не по собственной воле. Они выглядели как марионетки, которых дергает за веревочки невидимый кукловод; головы их безвольно свисали, руки болтались. Однако широко раскрытые глаза несчастных сверкали в полумраке. Корделия в ужасе заметила, что белки глаз тоже были испещрены черными сосудами.

– Джеймс Эрондейл. – Это говорила Ариадна Бриджсток. Она сидела на краю койки, наклонившись вперед, готовая упасть. Ее хриплый голос был лишен всяких эмоций. – Джеймс Эрондейл, тебя призвали.

– Кто? – заорал Мэтью. – Кто вызвал его?

– Принц, – отвечала Ариадна, – Повелитель Воров. Только он может положить конец убийствам. Только он может отозвать мандихора, отравителя. Теперь ты отмечен, Эрондейл. Твоя кровь откроет врата. – Она сделала глубокий судорожный вдох. – У тебя нет выбора.

Вырвавшись из рук Мэтью, Джеймс приблизился к ней.

– Какие врата? Ариадна…

Корделия преградила ему дорогу.

– Это не Ариадна.

«Что здесь происходит?»

Все обернулись. Раздался шелест бурых монашеских одежд, в комнату вошел Джем с дубовым посохом в руке. Несмотря на то, что лицо его было совершенно бесстрастным, Корделия почувствовала, что он сильно разгневан. Это было ясно из слов, которые словно взорвались у нее в мозгу: «Что вы трое делаете здесь?»

– Я получил твое письмо, – объяснил Джеймс. – Ты велел мне прийти.

«Я не посылал никаких писем», – сказал Джем.

– Нет, посылали, – в негодовании воскликнула Корделия. – Мы все его видели.