Золотая цепь

– Нам придется сообщить об этом Конклаву, – заговорил он. – Нельзя позволять твоей матери и дальше свободно практиковать черную магию. Даже если я уничтожу этот механизм, она не излечится от ненависти; она придумает какой-нибудь иной способ убивать Сумеречных охотников.

Улыбка Грейс погасла.

– Но, Джеймс… – Некоторое время она внимательно изучала его лицо, потом кивнула. – Подожди до официального объявления нашей с Чарльзом помолвки. Как только я окажусь в безопасности, можно будет рассказать Конклаву о матери.

Джеймс ощутил какое-то смутное чувство, похожее на облегчение. И хотел поцеловать ее снова, но ему помешал стук в дверь. Грейс отняла у него руку, и он крикнул:

– Одну минуту.

Но было слишком поздно – не успел он договорить последнее слово, как дверь распахнулась. На пороге стоял Мэтью, а рядом с ним – Корделия, очень хорошенькая в ярко-синем платье и таком же жакете. Она переводила изумленный взгляд с Джеймса на Грейс.

– Мне нужно идти, – произнесла Грейс. На щеках у нее выступил румянец, но лицо и взгляд были совершенно бесстрастными, как всегда. Корделия невольно уставилась на нее – она знала, что Люси встретила ее в саду Чизвик-хауса. Люси сказала лишь, что Грейс велела Томасу и Люси уходить, и не вдавалась в подробности.

Корделия не видела Джеймса и Грейс вдвоем со дня той битвы на мосту Баттерси. Она не думала, что это причинит ей такую боль.

Она тщательно подготовилась к этому визиту, которого так долго ждала. Выбрала свое самое любимое из новых платьев, цвета крыла зимородка; надела самые красивые золотые серьги, взяла с собой книгу «Лейли и Меджнун» в английском переводе. На английском стихи звучали не так поэтично, как в оригинале, но все равно она считала, что лучше книги для чтения с Джеймсом не найти.

А теперь, стоя на пороге его комнаты, где он был наедине с Грейс, она обрадовалась тому, что книга спрятана у нее в кармане.

– Добрый вечер, мисс Блэкторн, – заговорила Корделия и вежливо кивнула.

Мэтью не пошевелился, не произнес ни слова. Грейс неразборчиво попрощалась и ушла, оставив за собой шлейф хищного аромата туберозы.

Корделия велела себе успокоиться и забыть о всяких глупостях. Все друзья и знакомые наносили Джеймсу визиты, желали узнать, как он себя чувствует, отчего же Грейс не прийти к нему?

– Джеймс, – заговорил Мэтью, когда Грейс скрылась из виду. – С тобой все в порядке?

Джеймс тупо посмотрел на друга, словно не понимая, кто перед ним. На нем была рубашка и брюки в мелкую полоску; Корделия видела на лице и руках бледнеющие синяки. Рана, тянувшаяся вдоль ключицы, почти зажила. Темные волосы, как всегда растрепанные, падали ему на глаза, и как всегда, Корделия ощутила непреодолимое желание поправить их.

– Все в порядке, и даже лучше, – ответил Джеймс, поправил рукава и вдел запонки. На запястье у него что-то блеснуло. Серебряный браслет Грейс. Корделия ощутила где-то внутри страшное жжение и боль. Мэтью, в свою очередь, уставился на руку друга.

– Грейс порвала с моим братом?

– Нет, – слабая улыбка Джеймса погасла. – Они поженятся.

– Тогда, может быть, она собирается предпринять определенные шаги, чтобы остаться богатой молодой вдовой? – продолжал Мэтью.

– Мэтью, не надо говорить таким радостным тоном о перспективе убийства твоего родного брата.

Джеймс распахнул дверцы гардероба, нашел боевую куртку, надел.

– Она выходит замуж за Чарльза вовсе не потому, что любит его. Она хочет освободиться от матери. Она считает, что Чарльз обладает достаточным влиянием и властью, чтобы защитить ее.

– Но ведь ты

и сам сможешь ее защитить, – вырвалось у Корделии.

Если ее замечание и задело Джеймса, он ничем не показал этого. Он снова надел свою Маску, и Корделия не могла разгадать выражение его лица.

– Татьяна хочет, чтобы Грейс вышла замуж за богатого и могущественного человека, – сказал Джеймс. – Возможно, она и не слишком довольна Чарльзом, но если Грейс выберет меня, она объявит дочери настоящую войну. Грейс не вынесет этого. – Он застегнул пуговицы на куртке. – Все, что она делает, делается потому, что она любит меня. Настала моя очередь что-то сделать для нее.

В мозгу Корделии прозвучали слова Алистера: «Все, что делает Чарльз, делается для того, чтобы мы с ним могли быть вместе».

С того момента, как они вернулись домой, Алистер ни разу не упоминал имени Чарльза. Он никуда не отлучался по вечерам и большую часть времени проводил дома, чаще всего – в комнате Корделии, которая лежала в постели со сломанной ногой. Брат читал ей вслух газеты, чтобы ее развлечь. Да, подумала Корделия, они с Алистером определенно являются товарищами по несчастью. Пара разбитых сердец.

– Джеймс, – напряженно проговорил Мэтью, – после того, что она с тобой сделала… ты ничем не обязан ей.

– Дело не в том, обязан я ей или нет, – возразил Джеймс. – Дело в том, что я люблю ее.