Золотая удавка

– Александр Романович! Это Вера!

– Какая еще Вера?

– Артамонова! Вы что, забыли меня?

– Нет, отчего же, помню.

– Приезжайте, пожалуйста, скорее, на Инну напали.

– Кто?

– Не знаю!

– Она жива?

– Не знаю…

– Еду!

Первой приехала «Скорая». Врач сказал, что девушка в очень тяжелом состоянии. Инну погрузили на носилки и перенесли в машину. Серафима Оскаровна поехала с дочерью.

Две испуганные женщины остались на месте дожидаться полицию, которая прибыла к усадьбе почти одновременно с белой «девяткой» Наполеонова.

– Где она? – крикнул он Вере на бегу.

– Увезли в больницу. Серафима Оскаровна поехала с ней.

– Кто обнаружил девушку?

– Наверное, Серафима Оскаровна, – пролепетала Клара. – Я услышала, как кто-то рыдает, вошла и увидела сначала Серафиму Оскаровну и только потом Инну. Она лежала на полу.

– А рядом валялся вон тот черный чулок.

– Вы ничего здесь не трогали?

– Нет, – ответили обе женщины.

Полиция приступила к месту осмотра преступления.

Наполеонов спросил:

– Кто сейчас находится в доме?

Вера ответила, что, кажется, у себя Филипп Яковлевич, вся обслуга на месте, и вот она сама.

– А ваш муж?

– Он на работе, как всегда.

– А Мирон?

– Утром он куда-то уезжал, не знаю, вернулся ли…

– Автомобиль его в гараже?

– Автомобиль в гараже, но Мирон им не пользуется.

– Почему?

– Говорит, что после смерти Жени у него с нервами совсем плохо…

– Понятно. Позвоните ему, узнайте, где он. Я поднимусь к Филиппу Яковлевичу.

Поднявшись по лестнице, Наполеонов постучал в дверь квартиры брата покойного миллиардера.

Вскоре послышались довольно легкие шаги, и дверь открыли.

– Вы? – удивился Бельтюков.

– Я, – кивнул Наполеонов, – и с печальными новостями.

– С печальными новостями? – недоверчиво переспросил Филипп Яковлевич. – Что еще может случиться в этом доме? – вздохнул он.

– Совершено покушение на Инну Нерадько, – внимательно глядя в лицо Бельтюкова, ответил следователь.

– На Инну?! – искренне изумился мужчина и пробормотал растерянно: – Ничего не понимаю.

– Я тоже, – признался Наполеонов.

– Но какое отношение может иметь Инна к убийству Жени и смерти Вали?

– Хотел бы я это знать.

– Проходите, – проговорил хозяин и пошел в глубь квартиры.

Когда они расположились в кабинете Филиппа Яковлевича, который одновременно был и библиотекой, Наполеонов сказал:

– Есть еще одна деталь, связывающая Женю и Инну.

– Какая? – быстро спросил Бельтюков.

– Инну, как и Евгению, пытались задушить черным чулком.

– Вот как?! Вы думаете, что преступник заранее планировал убийство Инны?

– Пока не знаю.

– Но не носит же он постоянно при себе этот чулок?

– И этот вопрос пока остается без ответа. Каюсь, полиция допустила ошибку, когда не стала искать второй чулок из пары.

– Наверное, преступник взял оба чулка.

– И вполне вероятно, что на момент опроса свидетелей чулок все еще находился у него.

– Но кто же мог такое предположить, – проговорил Филипп Яковлевич, попытавшись утешить удрученного следователя.

Наполеонов ничего не ответил, но через минуту проговорил:

– Филипп Яковлевич, я вынужден спросить вас, где вы находились час назад?

– Здесь.

– Кто это может подтвердить?

– Никто. Я ведь не знал, что мне понадобится алиби. Иначе заранее бы подготовил его.

Наполеонов кивнул и поднялся, у двери оглянулся:

– Вы ведь никуда не собираетесь уезжать из города?

– Не беспокойтесь, я даже из усадьбы не собираюсь выезжать в ближайшее время.

Наполеонов снова кивнул.

– Но погодите, Александр Романович!

Следователь остановился.

– Где сейчас Инна?

– В больнице. Но ездить к ней пока не нужно.

– Да, я понимаю…

Серафима Оскаровна сидела возле постели дочери, смотрела на ее неподвижное бледное лицо и прислушивалась к завыванию ветра за окном.

Ей вспомнился тот давний день…

Она с утра поехала на кладбище и долго плакала на могиле мужа.

Вдова чувствовала себя настолько одинокой и никому не нужной, что ей хотелось выть в голос от тоски и отчаяния.

Неожиданно пошел снег. Случайно заметивший женщину сторож вывел ее за ворота и посадил в вызванное им такси.

– Куда? – спросил ее таксист, молодой чернявый парень с черными блестящими глазами.

Серафима Оскаровна машинально назвала адрес коттеджного поселка.

Парень присвистнул и спросил:

– А почему же вы не на машине?

Женщина в ответ только пожала плечами. Ей совсем не хотелось объяснять таксисту, что в элитном поселке не живет. Вернее, живет, но только потому, что работает в доме богатого человека.

К тому времени, как таксист довез ее до дома, разыгралась настоящая снежная буря. Водитель, торопливо выхватив деньги из рук пассажирки, поспешил уехать.

А Серафима Оскаровна подошла к воротам и замерла.

«Господи, что я здесь делаю? – билось в ее голове. – Это чужой дом, в нем посторонние люди, и никому из них нет дела до моих страданий».

Но возвращаться в свой собственный домик было еще страшнее. В нем вообще не было ни души, зато полно было воспоминаний. И еще у нее не было денег. Если она уйдет с работы, то жить ей будет не на что.

Пока Серафима Оскаровна стояла у ворот, снег почти полностью замел ее, превратив то ли в Снегурочку, то ли в снежную бабу.