Золотое дно

Из самолета вышли и остановились в стороне, словно кого-то ожидая, туристы с ружьями в чехлах. Собаки, которых тоже выгрузили из кабины, лениво повизгивая, с высунутыми языками лежали у ног охотников.

Синицкий заметил даму с огненными волосами. Она оживленно разговаривала с туристами. До студента доносились обрывки английских фраз. Он обратил внимание на наряд иностранки. Понизу платья бежали собаки. Они словно набрасывались друг на друга, когда дама резко поворачивалась. Живые собаки, лежащие у ног охотников, недовольно следили за портретами своих сородичей. Видимо, им, так же как и Синицкому, казалось, что такая портретная галлерея на платье не совсем уместна. Студент вспомнил, что однажды видел в театре глупенькую девушку, прельстившуюся подобной модой. У нее по всему платью бродили большие черные коты с высоко поднятыми хвостами. Девушка чувствовала иронические взгляды окружающих и в антрактах уже не выходила в фойе. Синицкий невольно улыбнулся, вспомнив, как он прыснул в кулак, увидев этот кошачий хоровод на платье. Он перевел взгляд на Саиду. Ее простой белый костюм куда красивее.

К самолету по выжженной траве аэродрома бежал юноша, почти сверстник Синицкого. Он, видимо, очень торопился, на ходу выискивая глазами, похожими на блестящие сливы, кого-то среди прибывших. Увидев Саиду, он бросился к ней и обрадованно закричал:

— Салам, Саида! Скорее поедем! Александр Петрович никак не дождется. Каждый день про тебя узнает.

— Какой Александр Петрович? — несколько удивленно спросил Гасанов, поворачиваясь к Саиде.

— Васильев.

— Это тот, что недавно к нам приехал? Откуда ты его знаешь?

— Встречалась в Москве… Синицкий, познакомьтесь: это Нури, техник нашего института.

Тот, видимо, не расслышал Саиду и бросился к носильщикам, разгружавшим самолет.

— Осторожнее! — закричал Нури. — Это вам не кишмиш. — Затем подбежал к одному из них и миролюбиво добавил: — Тут аппараты. Понимать надо… Как хрустальную вазу, перед собой нести… А так, — он помахал рукой в воздухе, — и моя бабушка может.

Синицкий рассмеялся. Нури недовольно взглянул на него.

Бормоча что-то себе под нос, Нури отошел в тень, под крыло самолета.

Несмотря на то что Синицкий и Нури были, вероятно, ровесниками, Николаю казалось, что Нури выглядит старше его. А ему самому так хотелось казаться совсем взрослым, что он даже шляпу купил себе недавно, но ничего не помогало. Глядя на его розовое лицо и большие голубые глаза, как у младенца, никто не давал ему 17 лет. И в трамвае и в автобусе к нему часто обращались: «Мальчик, передайте, пожалуйста, билет!»

«Мальчик»! — со вздохом вспомнил Синицкий. — И как им только не стыдно!» Он поправил шляпу — как казалось ему — достаточно солидным жестом и с независимым видом стал неподалеку от Нури.

— Как успехи Васильева? — спросила Саида у Гасанова.

— Не слыхал, — ответил тот.

— Твоими работами очень заинтересованы в министерстве. Мне говорили… А кстати… — нерешительно помедлила Саида, — я назначена в группу Васильева.

— Это ты хотела сказать «кстати»? — сдержанно заметил Гасанов. — А я ничего не знал и рассчитывал на твою помощь при установке стометровой вышки…

— Но пойми, что опыты Васильева невозможны без моих аппаратов!

— Тебе виднее…

Гасанов замолчал и направился к машине.

Саида попросила Нури посмотреть за погрузкой багажа. Тот победоносно взглянул на мальчика в шляпе, приехавшего из Москвы, и важно подошел к грузчикам.

— Тихо, тихо, — предупредил он бежавшего с чемоданом носильщика, — зачем торопиться!

— Садитесь, Синицкий, — Саида указала ему место рядом с собой. — Сейчас покажем вам город.

Нури проводил недовольным взглядом машину. Этого мальчика взяли с собой, как большого начальника.

Открытый автомобиль с дрожащей спицей антенны выехал с аэродрома. За ним пошла зеленая машина, похожая на сплюснутый огурец. В ней разместились охотники с собаками.

До города еще далеко. Голубой лентой бежит шоссе, в глади его асфальта отражается небо.

Жарко, ни ветерка. Земля светлая, чуть желтоватого оттенка, как крепкий чай с молоком. Ранней весной здесь росла трава, а сейчас от нее осталась только тонкая золотистая соломка. И небо здесь темнее земли.

Показались стальные вышки промыслов. Они словно расступались, освобождая дорогу мчащейся машине.

Гасанов молча сидел за рулем, изредка поворачиваясь к Саиде, которая разговаривала с Синицким.

Машина миновала промыслы и теперь приближалась к городу. Вот уже его окраины. Синицкий с любопытством рассматривал незнакомые ему улицы.

— Так называемый «Черный город», — Саида кивком головы указала на приближающиеся светлые строения. — Ну как, — усмехнулась она, — похоже?

По сторонам мелькали белые каменные стены нефтеперерабатывающих заводов, светлые корпуса, розовые, светло-сиреневые, кремовые жилые дома, зелень парков, дворцы культуры, клубы, кино и выкрашенные белым стволы молодых деревьев.