Золотое дно. Книга 2

— Ну? — спросил он, пожимая руку Никонову. — Понял?

— Да, фрукт еще тот, — отвечал хмуро Никонов. — Но и ты ведешь себя… Ладно, до завтра, Валера!

Мы поднялись в квартиру. Татьяна Викторовна и Галина Ивановна встретили нас упреками:

— Что же так долго? Голодненькие, небось! Давайте к столу…

Какая еда?! Мы отказались от ужина — с ног валила усталость — и через какое-то время уже покоились в своих постелях.

Но я долго не мог уснуть. Я прикидывал так и этак, гадал, о чем же столь сурово могли поговорить в кабинете главного инженера Туровский, Ищук и Никонов. Завтра, наверное, выяснится. И почему-то без Хрустова они беседовали. Может быть, поберегли его нервы, а может быть, опасаются его… Черт побери! Ведь именно он завтра поведет грандиозную демонстрацию бывших строителей ГЭС к плотине…

18

Когда я проснулся (я спал на диванчике в большой комнате), желтый косой свет залил пространство передо мной, срезая спинки стульев, а на кухне — я услышал — разговаривают Хрустовы.

— Дождя нет… пойду в пиджаке…

— Надень плащ. С утра холодно.

— Что я буду, как Штирлиц?!

Схватив одежду, я прошмыгнул в ванную, быстро умылся, там же оделся и выскочил к тому времени, когда Хрустов уже обувал ботинки в дверях.

— Я с тобой! — попросился я.

— Если не боишься милиции… — проворчал он, и мы вместе вышли на улицу.

Никаких народных колонн еще не было — стояли поврозь кучки людей, кто-то держал над собой красный флажок, кое у кого под мышкой ерзали свернутые плакатики. К Хрустову подошел грузный старик в вязаном жилете, в старых сизых варенках. Я вспомнил его — это Алексей Варавва. Он протянул Льву Николаевичу радиорупор и кивнул мне:

— Приехал? — Цепкая у деда память.

Дул ветер с Саян, тучи жидкие и длинные ползли в сторону степей. Погода не должна помешать митингу. К двум лидерам подбежал остроносый паренек в тельняшке и пятнистых штанах:

— Дядь Лёв, дядь Леш… у меня ракетница, поторопить народ?

Хрустов глянул на старые наручные часики:

— Подождем. До восьми еще пятнадцать минут.

— Думаешь, за час управимся? — спросил Варавва. — Надо управиться, чтобы не обвинили, что срываем рабочий день господам из дирекции. Или устроим живой коридор?

— Термидор… — проворчал Хрустов. — Будем в упор на них смотреть, пусть идут.

Снизу, со стороны старых двухэтажных панельных домов и бараков, показалась толпа человек сорок. Это были пожилые люди, старики и старухи. Они несли транспаранты:

«ВЕРНИТЕ НАМ НАШУ ГЭС!»

«ГДЕ ОБЕЩАННЫЕ ЛЬГОТЫ?»

«ЧУБАЙС, НЕ ХОЧЕШЬ ЛИ АЙС-ВАЙС?»

Подкатила и неподалеку остановилась серенькая «четверка», из нее вылез усатый директор САРАЗа. Ишь, на скромной машине приехал, психолог.

Он подошел к нам, картинно обнял Хрустова. Тот стоял, выпрямясь, не понимая, чем обязан такому вниманию.

Ищук поздоровался крепко за руку с Вараввой, со мной и с пареньком.

— Молодцы. Свои права надо завоевывать. — И поправил ворот рубаки под пиджаком, как бы нечаянно выставив серебряный крестик над волосатой грудью.

«Интересно, — подумал я. — А чего ему-то здесь надо?»

Небо на мгновение очистилось, засверкало как синий лед. Хрустов включил радиорупор и поднес к губам:

— Внимание!.. — Эхо шарахнулось от домов к домам. — Внимание! Строимся… идем вниз к дирекции.

Народ слушался. Но не получалось сегодня грандиозной колонны, всего набралось сотни полторы людей. Но и этого немало на свежем сквозняке, да и без особой, я думаю, надежды, что эти манифестации что-то могут дать страждущим…

Неожиданно подрулили на черном джипе телевизионщики из Москвы и Никонов с ними (он уже встал? Он уже где-то побывал?!). Парни включили свои телекамеры, Сергей Васильевич подозвал к себе жестом нескольких признавших его стариков — и вот они обнимаются, и вот уже все хохочут, аж до слез, а Никонов продолжает травить анекдоты или рассказы из своей жизни…

Хрустов побледнел от негодования. Он рявкнул в радиорупор:

— Сергей Васильевич!.. у нас серьезный день, а ты!..

Но тот уже сам шагал к Хрустову.

— Да, йотыть, понимаю, базара нет… Только так скажу: если собрались по серьезному делу, не умирать же заранее! Еще, может, отвоюете кое-что! — Он с размаху, как хозяин этих мест, шлепнул ладонью по ладони Ищука.

«Интересно, — подумалось мне. — Как-то странно они ведут себя сегодня, что Ищук, что Никонов».

— А вы снимайте! — крикнул Сергей Васильевич подступившим к голове колонны журналистам. — Вот, Льва Хрустова снимайте… Алексея Варавву… Ба, а это кто?!

Подъехала еще одна машина, белая «Волга», из нее еле выполз толстяк с гуцульскими усами. Глядя насупленно в землю, слегка косолапя, он приблизился к нам. Он был в широком чиновничьем черном костюме, при галстуке темнокрасного цвета, за ним следом шагал, я полагаю, охранник, рослый бритый наголо парень в темных очках, тоже в костюме.

— Валеваха! — закричал Никонов, раскидывая руки. — Андрей, дорогой!