Золотое руно

— Обожаю, когда ты говоришь про математику, — поддразнила его Сара. С дробями у Дона дела были не лучше, чем с математикой в целом.

— И со временем, — сказал он, — общая часть ДНК выдыхается, как дешёвая кола. — Он улыбнулся, довольный своим сравнением, хотя Сара прекрасно знала, что единственная кола, которую он признаёт, поставляется в серебристых банках с красной надписью. — Твои собственные потомки становятся четвероюродными братьями всего через шесть поколений, а шесть поколений — это меньше двух столетий.

— Я могу назвать своих четвероюродных. Хелена, Диллон и…

— Ну, ты‑то особенная. И как раз поэтому тебя интересует SETI. Для остального мира в четвероюродных попросту недостаточно дарвиновского интереса. Эволюция сформировала нас таким образом, что нам безразлично то, что не собирается проявить себя в ближайшем будущем, потому что в отдалённом у нас уже не будет достаточно близких родственников. Джил, вероятно, пляшет чечётку вокруг этого факта, потому что именно его она

не хочет озвучивать: что для широкой публики SETI лишена смысла. Разве Фрэнк, — с которым он тоже никогда не встречался, — не посылал сигнал куда‑то за тысячи световых лет?

Он обернулся к Саре и увидел, как она кивает.

— Послание Аресибо в 1974 году. Отправлено к M13, шаровому скоплению.

— И на каком расстоянии оно находится?

— Двадцать пять тысяч световых лет.

— То есть пройдёт пятьдесят тысяч лет, прежде чем мы сможем получить ответ. У кого хватит терпения столько ждать? А я вот сегодня получил е‑мэйл с прикреплённой ПДФкой и задумался, стоит ли её читать, ведь чтобы её загрузить и открыть, понадобится целых десять секунд. Нам нужно немедленное вознаграждение; любая задержка кажется нам невыносимой. Как SETI может прижиться в мире, населённом существами с таким образом мыслей? Послать сообщение и потом десятки и сотни лет ждать ответа? — Он покачал головой. — Да кто захочет играть в такую игру? У кого есть на неё время?

Глава 5

Когда роскошный частный самолёт приземлился, Дон Галифакс мысленно вычеркнул этот пункт из списка. Немногие оставшиеся в нём пункты, включая «переспать с супермоделью» и «встретиться с далай‑ламой» казались теперь недостижимыми, да и практически лишёнными интереса.

Было жутко холодно, когда они спускались по металлической лесенке на лётное поле. Стюардесса помогала Дону на каждой ступеньке, а пилот поддерживал Сару. Отрицательная сторона частных самолётов — они не подъезжают к «кишке». Как и многие другие пункты в списке Дона, этот в конечном итоге оказался не таким замечательным, как он надеялся.

Их дожидался белый лимузин. Робот‑водитель был наряжен в кепку той разновидности, которую ожидаешь увидеть на водителе лимузина и не на ком другом. Он великолепно справился с доставкой их в «Мак‑Гэвин Роботикс», всю дорогу описывая историю и достопримечательности местности, через которую они проезжали, голосом достаточно громким, чтобы они слышали его без труда.

Корпоративный кампус «Мак‑Гэвин Роботикс» состоял из семи расползшихся в стороны зданий, разделённых обширными засыпанными снегом пространствами; компания была тесно связана с лабораторией искусственного интеллекта в расположенном неподалёку MIT[101]. Лимузин заехал прямо в подземный гараж, так что Дону и Саре не пришлось снова выходить на холод. В сопровождении робота‑водителя они медленно доковыляли до сверкающего лифта, который поднял их в холл. Здесь их встретили живые люди — они поприветствовали их, забрали верхнюю одежду и на ещё одном лифте отвезли на четвёртый этаж главного здания.

Офис Коди Мак‑Гэвина был длинным и узким и полностью занимал одну из боковых сторон здания; его окна выходили на западную часть кампуса. Его рабочий стол был из полированного гранита; такой же стол для посетителей с вычурными креслами по бокам тянулся от него влево, а справа располагался такой же длинный, отлично укомплектованный бар с роботом‑кельнером.

— Сара Галифакс! — воскликнул Мак‑Гэвин, вскакивая с кожаного кресла с высокой спинкой.

— Здравствуйте, сэр, — ответила Сара.

Мак‑Гэвин лёгкими шагами приблизился к ним.

— Для меня большая честь, — сказал он. — Правда. — Он был одет, как предположил Дон, по последней топ‑менеджерской моде: тёмно‑зелёный спортивный пиджак без лацканов и более светлую зелёную рубашку, на которой вертикальная цветная клякса посреди груди заменяла галстук. Никто больше не носит галстуков.

— А это, как я понимаю, ваш муж, — сказал Мак‑Гэвин.

— Дон Галифакс, — представился Дон. Он протянул руку — хотя уже давно не любил этого делать. Молодые люди пожимали её слишком сильно, и она потом болела. Но пожатие Мак‑Гэвина было мягким, и он сразу её отпустил.