Золотое руно

Напиток Пэм — янтарного цвета, со льдом — стоял на столике возле кресла. Она немного отпила.

— Боже, какой ты…

Дон почувствовал себя неловко и перевёл взгляд на окно расположенной на пятом этаже квартиры; в него по большей части были видны другие башни‑кондоминиумы, повыше и подороже…

— Я об этом не просил, — сказал он,

— Я знаю, я знаю. Но мой Билл — если бы у него был роллбэк, он бы…

Он был бы по‑прежнему жив, подумал Дон. Я знаю.

— Ты был… ты был… — Пэм безостановочно качала головой. Она замолчала, не договорив предложения.

— Что? — спросил Дон.

Она отвела взгляд. Стены гостиной целиком закрывали книжные шкафы; Билл и Пэм даже подвесили полочки над дверями.

— Ничего.

— Нет, скажи.

Она повернулась к нему спиной; гнев на её лице был слишком хорошо заметен.

— Ты старше Билла, — сказала она.

— На пятнадцать месяцев, да.

— Но теперь ты проживёшь ещё десятки лет!

Он кивнул.

— Да.

— Ты его старший брат, — сказала она, словно негодуя, что это приходится объяснять. — Ты должен был уйти первым.

Англиканская церковь Всех Святых в Кингсуэй была церковью из его детства, больше запомнившаяся собраниями бойскаутов, которые он посещал, чем любыми словами проповедника. Последний раз Дон был в этом здании… фраза, которая первой всплыла в голове, несомненно, порождённая текущим окружением, была «Бог знает когда», хотя он не слишком верил в то, что Бог следит за такими мелочами.

Гроб был закрыт, и это было к лучшему. Люди всегда говорили, что Билл и Дон очень похожи, и Дон не имел ни малейшего желания привлекать к этому сходству — и разительному контрасту — чьё‑то внимание. Поскольку у Билла никогда не было проблем с лишним весом, Дон сейчас был ещё больше похож на двадцатипятилетнего Билла, чем когда сам был в этом возрасте. Он был единственным в церкви, кто мог помнить Билла молодым, и…

Нет. Нет, постойте! Вон там, разговаривает с Пэм, это случайно не…

Точно. Майк Брэден. Боже, Дон его не видел с самой школы. Но невозможно не узнать это широкое круглое лицо с близко посаженными глазами и сросшейся воедино бровью; даже покрытое морщинами и обвисшее, оно явно принадлежало ему.

Майк был ровесником Билла, но Дон тоже его знал. Один из всего лишь четырёх мальчишек квартала, населённого преимущественно девчонками — Майки, как тогда его называли, или Мик, как он недолго величал себя в детстве — был неутомимым игроком в уличный хоккей и входил в тот самый скаутский отряд, что собирался в этой церкви.

— Это Майк Брэден, — сказал Дон Саре, указывая на него. — Старый друг.

Сара понимающе улыбнулась.

— Сходи поздоровайся.

Он скользнул между двух рядов церковных скамей. Подойдя ближе, Дон обнаружил, что Майк делает то, что и положено делать на похоронах — делится воспоминаниями об усопшем с его близкими.

— Старина Билл, как он любил кленовый сироп, — говорил Майк, и Пэм энергично кивала, словно они достигли взаимопонимания по вопросу о запрещении испытаний нанотехов. — И искусственного не признавал, — продолжал Майк, — ему подавай только натуральный, и…

Он замолк и застыл, став таким же неподвижным, как, несомненно, Билл в своём выстланной щёлком гробу.

— Боже… мой, — сумел выговорить Майк через какое‑то время. — Боже мой. Прости, сынок, дыхание перехватило. Ты похож на Билла как две капли воды. — Он прищурил свои глаза‑бусины и насупил свою единственную бровь, сейчас серую, словно грозовая туча. — Кто… кто ты такой?

— Майки, — сказал Дон, — это я. Дон Галифакс.

— Нет, это… — Но он снова замолчал. — Господи, это… ты правда выглядишь как Донни, но…

— Роллбэк, — сказал Дон.

— Но как ты смог…

— За меня заплатили.

— Боже, — сказал Майк. — Это потрясающе. Ты… ты выглядишь сказочно.

— Спасибо. И спасибо, что пришёл. Для Билла ты многое значил.

Майк продолжал пялиться на него, и Дон от этого чувствовал себя не в своей тарелке.

— Маленький Донни Галифакс, — сказал Майк. — Не могу поверить.

— Майки, пожалуйста. Я просто подошёл поздороваться.

Старик кивнул.

— Прости. Просто я ни разу не видел никого, кто прошёл роллбэк.

— Я тоже, до недавнего времени, — сказал Дон. — Но я не хочу об этом говорить. Ты что‑то рассказывал о любви Билла к кленовому сиропу?

Майк секунду помедлил, явно задумавшись, задать ли ещё несколько вопросов о том, что произошло с Доном, или принять предложение сменить тему. Потом кивнул — решение принято.

— Помнишь, как наш отряд каждую зиму ходил на север от седьмого шоссе собирать сок? Билл был на седьмом небе! — Судя по лицу Майка, он сразу же понял, что, вероятно, выбрал не слишком подходящую обстоятельствам метафору, но это лишь заставило его продолжать рассказ дальше, и скоро тема омоложения была забыта. Пэм внимательно слушала, но Дон обнаружил, что шарит взглядом по толпе собравшихся в поисках знакомых лиц. Билл всегда был более популярен, чем Дон — более общителен и спортивен. Интересно, сколько людей придёт на его собственные похороны, и…