Золотое руно (сборник)

– Вы не просто вспоминаете, как я пожимал руку, скажем, президенту Саркози на саммите Большой восьмёрки, верно? Вы также вспоминаете, что я при этом о нём думал?

Бесси покорно кивнула.

Состояние Сета испытывало приливы и отливы, но совсем недавно доктор дал ему стимулятор. Он обнаружил, что может довольно долго говорить, по крайней мере, сейчас, не выбиваясь при этом из сил.

– Я – человек, – сказал он. – Как и другие национальные лидеры. Так что да, у меня есть сложившееся мнение о них, как и у них, несомненно, сложилось какое-то мнение обо мне.

– Вы ненавидите канадского премьера.

Сет ответил, не раздумывая.

– Да, это так. Он изворотливый и мелочный человек.

Бесси, похоже, силилась это переварить.

– Так что же, гмм, теперь будет? – спросила она, коротко взглянув на президента и снова отведя глаза.

– Если слух о том, что вы связаны со мной, распространится, вами заинтересуется масса людей.

– Господи! – воскликнула Бесси.

– Поэтому на данный момент вы находитесь под защитой Секретной Службы.

Сет ожидал, что она ответит что-то вроде «О, я уверена, что в этом нет необходимости», или, может быть, «Ну, я лишь надеюсь, что меня они защитят лучше, чем вас», но в реальности она сказала:

– И моего сына тоже, пожалуйста.

– Простите?

– Моего сына, Майкла. Он здесь, в больнице; это из-за него я приехала в столицу. Если кто-то начнёт охотиться за мной, то может и на него тоже напасть.

Сет сподобился на ещё один крошечный кивок.

– Конечно. Мы защитим и его тоже.

– Спасибо вам, сэр.

Ему показалось забавным, что его называет «сэром» женщина на четверть века его старше, но он решил не заострять на этом внимание; в конце концов, миссис Стилвелл была с Юга, а там манеры всё ещё имели значение.

– И, – сказал он, – раз речь зашла о Секретной Службе, там есть такой агент по имени Гордо Данбери.

Бесси нахмурилась.

– Вы хотите сказать, был такой агент.

– Именно. Вы знаете, кто такой Леон Хексли?

Снова сморщенный лоб, затем:

– Директор Секретной Службы.

– Правильно. Несколько дней назад я встретил его в Овальном кабинете, когда он разговаривал с кем-то по телефону… – Сет замолчал, чтобы перевести дыхание, и продолжил: – …и я думаю, что он говорил о Гордо Данбери. Вы помните, как я услышал этот разговор?

– Это так странно, – сказала Бесси.

– Да, – согласился Сет. – Но вы это вспомнили?

– Я не помню разговора о Гордо Данбери.

– Нет, Леон не упоминал его фамилии. Просто «Гордо». Он сказал «Скажи Гордо, чтобы он…» и что-то ещё. Вы это помните?

– Нет.

– Пожалуйста, постарайтесь вспомнить.

– Гордо. Забавное имя.

– Это сокращение от «Гордон». «Скажи Гордо, чтобы он…»

– Я вроде припоминаю, – сказала Бесси. – Он сказал «Скажите Гордо, чтобы он метил…»

Метил! Да, так оно и было! На одно слово слово больше, чем он сам смог вспомнить. Но надо же: метил!

– Там было что-то ещё, – сказал Сет. – Может быть, какие-то цифры?

– Это всё, что мне вспомнилось, – сказала Бесси.

– Если всплывёт что-то ещё…

– Конечно, – сказала она. – Только…

– Да?

– Я пытаюсь не вспоминать то, что знаете вы, – сказала она. – Мне не нравится знать ваши мысли, сэр. Мне это вообще не нравится. Я голосовала за вас. Скажу вам правду: я надеялась, что один из двух других получит республиканскую номинацию; вы на мой вкус слишком средний . И всё же я всегда голосовала за республиканцев – всегда голосовала, и всегда буду голосовать. Однако многое из того, что вы говорили во время кампании, было враньём.

– Я признаю, что не всегда говорил правду, но…

– Это было враньё, – сказала Бесси. – Во многих, очень многих случаях. Вы говорили то, что надо было сказать, чтобы быть избранным. И когда я это вспоминаю, мне становится стыдно. – Она посмотрела прямо ему в лицо. – А вам?

Сет не смог посмотреть в глаза женщине, которая могла заглянуть ему голову.

– Это очень непросто – добиться избрания, – сказал он. – Приходится идти на компромиссы.

– Это грязное дело, – сказала Бесси. – И мне оно не нравится.

– Сказать по правде, мне тоже. Я не жалею, что всё это затеял, и я собираюсь сделать как можно больше добра, находясь в должности. Но вы правы: чтобы попасть сюда, я шёл на компромиссы. И знаете что? Это было верное решение.

– Компромисс – одно дело, – сказала Бесси. – Враньё – совсем другое.

– Тот, кто всегда говорит правду, никогда не будет избран – и поэтому мы немного кривим душой в мелочах ради свершения больших дел. Плохой политик врёт всегда; хороший – тщательно выбирает, когда и где сказать неправду.

– Чепуха! – сказала она.

Он помолчал.

– Посмотрите на это вот с какой стороны, Бесси – я могу называть вас Бесси? Подумайте вот о чём: теперь вы – моя совесть, с этого момента и до тех пор, пока между нами существует связь. Я не смогу лгать, потому что вы будете знать, когда я лгу. Из-за вас мне придётся быть честным.

Она ответила без паузы.

– Можете на это рассчитывать.

Эрик Редекоп был в восторге, когда отменили изоляцию. Он направился к служебному выходу на первом этаже и…

И там была Дженис Фалькони; она тоже шла домой.