Золотой берег

Я не помнил наизусть формулу разъяснений прав задержанного и поэтому почувствовал себя несколько неловко. (Я же всю жизнь занимался налогами и сделками по недвижимости.) Манкузо пришел мне на помощь, воспользовавшись для этого шпаргалкой.

— Ваш клиент понимает свои права? — спросил он.

Я кивнул.

Манкузо взял Белларозу за руку и собрался уже уводить его, когда я сказал:

— Мне хотелось бы ознакомиться с ордером на арест.

Мистер Манкузо с недовольным видом вытащил бумагу из кармана пиджака и протянул мне. Я внимательно изучил ее. Никогда раньше не видел ордеров на арест, и мне показалось любопытным взглянуть на него. Я считал, что уже начал зарабатывать свои пятьдесят тысяч и хотел загладить свой промах с разъяснением прав своему клиенту. Однако я почувствовал, что и Манкузо и Беллароза всем своим видом выражают нетерпение. Я вернул ордер обратно. Интересно, не надо ли мне потребовать копию для моего архива?

Манкузо довел Белларозу до двери. Я последовал за ними.

— Вы направляетесь сейчас с штаб-квартиру ФБР на Федерал Плаза? — спросил я Манкузо.

— Точно.

— Сколько времени вы там пробудете?

— Столько, сколько нужно, чтобы оформить документы на арестованного.

— После этого вы отвезете моего подзащитного прямо в Федеральный суд на Фоли-сквер?

— Точно.

— Когда это будет?

— Когда мы туда приедем, мистер Саттер.

— Там будут репортеры?

— Это не моя забота, мистер Саттер.

— Понимаю, это забота мистера Феррагамо, он сам должен обеспечить это цирковое представление.

— И это тоже не мое дело.

— Я собираюсь отслеживать каждый шаг моего клиента, мистер Манкузо, поэтому требую от всех представителей власти, чтобы они действовали в рамках закона и профессиональной этики, — предупредил я.

— Можете на это рассчитывать, мистер Саттер. Если позволите, я уведу арестованного. На дороге нас ждет машина.

— Конечно. — Я перевел взгляд на Фрэнка Белларозу. — До встречи на Федерал Плаза.

Беллароза, старавшийся казаться невозмутимым, несмотря на наручники, шутливо произнес:

— Не забудь портфель, не вздумай заезжать по дороге в кафе и, ради Бога, не потеряйся. Capisce?

Я отметил, что Фрэнк теперь не так красноречив, как прежде, но все, что он сказал, мне было понятно.

— Capisco.

Беллароза засмеялся.

— Видишь, еще несколько месяцев, и я научу его ругаться по-итальянски, — проговорил он, обращаясь к Манкузо.

— Пошли, Фрэнк. — Манкузо повел Белларозу к двери.

Я застыл в дверном проеме, ко мне подошли Ленни и Винни. Мы смотрели, как Манкузо ведет Фрэнка Белларозу вниз по дороге, к воротам, у которых стоял Энтони. Эта сцена врезалась мне в память на всю жизнь. Не думаю, что она произвела такое же глубокое впечатление на Ленни, Винни и Энтони — скорее всего, они не сделали из происшедшего даже элементарного логического вывода о том, что преступать закон невыгодно.

— Вы готовы ехать, советник? — обратился ко мне Ленни.

Я кивнул и взял свой дипломат. Ленни вышел, чтобы подогнать «кадиллак» к подъезду.

Я оказался один на один с Винни, который, видимо, до сих пор сокрушался в душе, что дом не был окружен группами захвата и десантниками.

— Нет, его все-таки следовало пристрелить, этого мерзавца. Вы так не считаете? Что он о себе мнит, черт бы его побрал!

— Вероятно, он считает себя представителем закона.

— Да? А пошел он… — Винни выскочил на крыльцо.

Я собирался последовать за ним, когда услышал шум сзади себя и обернулся. По лестнице в одной ночной рубашке и шлепанцах спускалась Анна — она голосила во всю мощь своих легких. Я попробовал юркнуть за дверь, но она увидела меня.

— Джон! Джон! О Боже! — завопила она.

Мадонна! Только этого мне не хватало.

— Джон! — Она летела на меня как пятитонный грузовик с бампером невероятных размеров. — Джон! Они забрали Фрэнка! Они забрали его! — Произошло столкновение. Бам-м-м! Через мгновение она обхватила меня своими могучими руками, и только поэтому мне удалось избежать падения на пол. Она спрятала голову у меня на груди и начала проливать слезы на мой галстук от «Гермеса». — О, Джон! Они арестовали его!

— Да, я же был здесь.

Она продолжала рыдать и сжимать меня в объятиях. Madonna mia. Эти чудовищные груди и эти могучие руки сейчас задушат меня.

— Сюда, сюда, — простонал я. — Не плачь. Тебе лучше присесть.

Я еле усадил ее в кресло, мне казалось, что весит она не меньше тонны. У нее под рубашкой ничего не было, и я с удивлением обнаружил, что от этой нечаянной близости плоть моя взволновалась, несмотря на ранний час и необычные обстоятельства. Мне в голову пришла дикая мысль, но я тут же отогнал ее от себя: очень уж не хотелось помирать в то утро.

Она теперь сидела в кресле, но продолжала держать меня за руки.

— За что они забрали Фрэнка? — пытала она меня.

Ха-ха, Анна, просто не представляю.

— Уверен, что тут какая-то ошибка. Не надо переживать. Сегодня вечером я привезу Фрэнка домой.

Она дернула меня вниз, и наши лица оказались на одном уровне. Я заметил, что, несмотря ни на что, она успела причесаться, попользоваться косметикой и надушиться своими изысканными духами. Она посмотрела мне прямо в глаза.