Золотой осел

Вот говорят, что к краху привелоИные города скотство людское.Да, мненье убедительно зело.

Кричат, мол, славно государство, коеБлюдет и строгий пост, и строгий нрав,И граждане его — вот, мол, герои!

Однако же на деле будет правОтветствующий им, что, тем не мене,Не набожность вершит судьбу держав.

Ведь, если жили в праздности и лени,Так тем и навлекали массу бед,Хоть падали во храме на колени.

Да, надобно молиться, спору нет.Решительно правители не правы,На веру наложившие запрет…

Коль в гражданах благочестивы нравы,В стране порядок, а в порядке том

Живут благополучнейше державы.

Но, коль иной безумец и ведомМечтой, что жив лишь благочестьем этим,И не латает рушащийся дом —

Найдет конец в нем и себе, и детям!

Пока, задумавшись о бренной славе,Я в глубину истории залез,Земное солнце закатилось въяве.

Да, въяве, по окружности небес,Движенье завершая полукругаИ опускаясь за дремучий лес.

Издалека уверенно, упругоДонесся шаг упитанных кобыл.Подходит с подопечными подруга.

А я сижу подавлен и уныл,Как будто мучусь и на самом деле.

А об отраде начисто забыл!

Забыл я о прекрасной неужели?Нет, глянул — снова потерял покой.К красавице все мысли улетели.

Она погладила меня одной —Другою же рукой к себе прижала.И я сидел близ девы, как ручной.

Смущение вернулось поначалу,Потом веселие взяло меня,Поддержанное влагой из бокала.

И мы вдвоем, смеясь и гомоня,Чесали языки, как кум с кумою,И ужинали, сидя у огня.

Но говорит хозяйка с прямотою,Улыбчивых не опуская глаз.«Идем со мной. Тебе секрет открою».

«Приходит, — продолжает, — ныне час.И снова я твоей вожатой буду.Узнаешь, что имеется у нас.

Я приведу тебя туда, откудаУвидишь сотоварищей былых.Явлю тебе пример добра и худа».

Вновь на меня оцепененья стихНашел, но повелительницы, право,Был глас успокоителен и тих.

И вывела меня наружу пава.Царила ночь. Не близилась заря.И мы пошли и повернули вправо.

И вот, себя куража и бодря,Я вижу двери, сделанные просто,Как будто в келейках монастыря,

Не выше человеческого ростаВ проходе по обеим сторонам.

Обшивка будто грубая короста.

Дверь первую открыли. Тотчас к намЖивотные. За новой дверью — тоже.Подруга молвит: «Объясненье дам.

Волшебница число животных множитИ здесь их сводит, судя по тому,Насколь при жизни нравом были схожи.

И вот сюда заходишь, как в тюрьму,К могучим львам, открыв задвижку эту.Но я замка, пожалуй, не сниму.

В иных узревши благородства мету,Цирцея им обличье льва дала.Но флорентийцев среди этих нету.

И правда, благородные делаДавненько родину твою не грели.Живет она без света и тепла.