Золотой шар

И они дождались. На третий день, к вечеру, наверху раздался непонятный шум, прозвучало несколько очередей, пара взрывов. Потом невнятный голос произнес:

— Эй… русс!.. Побили мы ваших. Вылазь. Обижать не будем…

Так они стали почетными пленниками, и их кормили на убой, но отходить далеко от лагеря не давали. Из кустов неизменно появлялся часовой и делал знак, чтобы возвращались.

Бараско ругался, грозился кому-то пожаловаться, но все без толку. На рассвете их отвели к реке и дали помыться. Они долго плескались в мелководной реке. Терли белым песком закопченные лица и руки. Потом выползли голышом на косу и загорали. Часовых видно не было. По пляжу бегали крабы, в воде суетились мальки. Припекало солнце.

— Красота, — сказал Бараско, — как в Африке.

— Сбежим? — предложил Костя, рассматривая облака, плывущие неизвестно куда.

— Я не хочу, — сказал новоявленный Березин. — Мне и здесь хорошо. Не бьют, и ладно.

Конечно, он хитрил, ему хотелось увидеть «шар желаний», но он боялся сглазить удачу, которая от него бегала всю жизнь. Может быть, теперь повезет, и я стану знаменитым писателем?

— Сбежать мы всегда успеем, — сказал Бараско, приподнимаясь на локтях. — Надо знать куда.

Казалось, он что-то знает, но не говорит.

— Мы, как птички в золотой клетке, — сказал Костя.

Когда они выбрались из подвала, партизаны посадили их в какой-то кокон. Оказывается, был и такой хабар, и в мгновении ока переместили сюда — в местность, похожую на саванну, с редкими тенистыми деревьями и мягкой травой под ними.

Костя Сабуров еще больше зауважал Бараско. Ведь была у него возможность уйти из подвала и вообще, из «Дома мух». Была! А он ею не воспользовался. Вместе с оружием у них вежливо, но настойчиво отобрали «пометы» — одноразовую шапку-невидимку и «куни-кори» — антигравитатор, кроме «анцитаура», который сделался прозрачным. Костя чувствовал, как он прилепился к затылку. Оказывается, на Бараско можно положиться. Лежа на горячем чистом песке, Костя думал об этом. Он никогда не представлял себе Бараско в качестве друга, а сегодня вдруг представил. Неплохо… подумал он. Но представить Бараско в Москве Костя себе не мог. На концерте «Сплина», например. Бараско там был бы явно чужим. Да и из тусовок он будет выпадать. В общем, странный друг какой-то получался, больше подходящий для Зоны, чем для цивильной жизни. Девчонки не одобрят, думал Костя.

Потом явился краснокожий вождь, партизан по фамилии Давыдов, но ни бельмеса не понимающий по-русски.

— Его-твоя, — сказал переводчик, — ничего не понимай.

— А ты? — спросил Бараско.

— А я служить у твоя вояк. Я понимай.

— Кем ты служил?

— Толмач. На пятый полку.

— Долго служил?

Толмач не мог вспомнить слово и показал на пальцах — три.

— Три года! — воскликнул Костя.

— А что ты думал? Наши здесь давно зацепились, — пояснил Бараско.

— Его говорит, чтобы вы не волновай.

Если бы Костя не знал, что Давыдов — вождь и командир партизан, он бы принял его за грузчика с Казанского или за бомбилу с МКАДа. Давыдов беспрестанно улыбался и жал им руки после каждой фразы толмача. Его физиономия выражала сплошное доброжелательство.

— Ты ему скажи, чтобы вместо поклонов отдал наши автоматы и вещи.

— Сказал уже, — ответил толмач. — Вернуть вам оружий, если согласны участвовать в операции.

— Какой операции? — удивился Бараско.

Березин тоже навострил уши, но по другому поводу. Он увидел местных женщин и стал вести себя согласно предсказаниям «камбуна» Гайсина, то есть махать руками и всячески привлекать к себе внимание.

Женщины шли по воду. Были они высокими, стройными, в ярких одеждах. На Березина они не обращали внимания.

— Белый человек хороши умеет воевать, — перевел толмач. — Поможете нам, поможем и вам.

— А сами боитесь?

— Не боятся только дураки, — ответил Давыдов на вполне приличном русском.

Оказывается, он соблюдал дипломатический этикет. Вот придурок! — удивился Костя.

— Слышь, капитан, — позвал Бараско. — Воевать будешь?

— Не-е-е, я лучше по женской части, — облизнулся Березин, глядя на аборигенок.

— Чудак, — сказал Бараско, — они тебя с удовольствием женят. Но тогда ты не сможешь уйти отсюда. Оставайся, станешь шаманом. Будешь жить в круглом шалаше из глины.

Березин подумал о своих миллионах и понял, что местные женщины недостаточно хороши. Действительно, все они были выше его на целую голову да и сложение у них было монументальное.

— Ладно, — сказал он, с трудом отрывая взгляд. — С кем воюем?

— С кем воюем? — спросил Бараско у вождя.

— Ни с кем воевать не надо, — перевел толмач. — Надо просто сходить на Край мира.

— А где Край мира?

— Там, где начинается Зона.

— Зачем? — удивился не только Бараско, но и Костя. — Мы только что оттуда.

Березину было все равно, куда топать, он снова уставился на женщин. По лицу его бродила плотоядная улыбка.

— Секрет, — ответил Давыдов. — Вашего присутствия будет достаточно. А пока отдыхай!

Вождь Давыдов и толмач удалились.

— А чего у него такая фамилия? — спросил Костя.

— Это не фамилия, — ответил Бараско. — Это имя. У туземцев фамилий нет.

— Имя?! — засмеялся Костя от удивления.